Дары и гнев Ледяного короля. Александра Торн

чувствовал мороз, но ему было не холодно.

      – Папа, а я… умер? – нерешительно уточнил он, покосившись на полынью.

      – Для людей – пожалуй, что да, – после паузы ответил Аррун.

      – Тогда куда же мы едем?

      – Домой. Мои подданные, мои братья и сестры, их дворы и семьи – мы все покидаем этот мир. Только я задержался, ожидая тебя.

      – На одиннадцать лет? – прошептал Мэк.

      – Одиннадцать? Это, наверное, очень долго, раз ты успел вырасти. Я все время ждал, пока ты дашь мне возможность, хотя бы позовешь меня…

      – Я не знал, – ответил мальчик. Столько времени он потерял! – Мне никто не сказал, что я могу позвать тебя.

      – Но в эту ночь ты позвал, и я сразу услышал. Ты так звал меня, – с нежностью сказал Аррун, крепче прижимая Мэка к себе. – Огонек, скажи, кто посмел так напугать тебя?

      Страшное видение горящей церкви и воплей, полных невыносимой боли, снова явилось перед мальчиком. Грохот в небесах и на земле, жуткий свист, огонь, дым и кровь…

      – Шерман! – прошипел Мэк, его рыжие волосы поднялись, будто вздыбленная шерсть. – Шерман! Он убил их всех!

      Мальчик оперся руками о плечо отца и приподнялся на седле, впился взглядом в почерневший, подсвеченный заревом пожаров силуэт Блэкуита. Оттуда все еще доносился грохот, ослабленный расстоянием.

      – И что, он не ответит за это?! – закричал Мэк.

      – Это война, Огонек, – покачал головой Аррун. – И сегодня он – победитель.

      – Он не победитель, он гад и убийца! Он должен за это поплатиться!

      Отец приподнял голову Мэка за подбородок и спросил:

      – Ты хочешь отомстить ему?

      – Да!

      – О, – с гордостью прошептал Аррун – Значит, ты воистину нашей крови!

      Иней громко заржал и взвился на дыбы, ударив копытами по льду. Аррун расхохотался, взвыл ветер, конь заплясал, взламывая лед и взбивая волны. Мэк завизжал от восторга, вцепившись в серебристую гриву.

      – Сегодня, – голос Арруна вплелся в вой метели, – смертные в последний раз почувствуют на своей шкуре месть нашего рода.

      Всадник подхватил Мэка и подбросил в воздух. Мальчишка вскрикнул от страха и с изумлением понял, что парит в воздухе, а вьюга качает его, как на волнах.

      – Лети, Огонек, и делай с ним что хочешь – а я напомню его своре о том, что такое гнев Ледяного Короля!

      – Это единственный уцелевший дом, сэр, – сказал капитан Холлден, стуча зубами.

      Глубокой ночью вдруг ударил такой мороз, что, казалось, кости треснут. На деревеньку, где Шерман планировал разместить свою ставку, обрушился снежный буран, превративший ночь в непроглядную тьму, в которой выл ледяной ветер, а снег несся с такой скоростью, что резал кожу, как бритва.

      – Останки уже вынесли, – добавил Холлден. – Скоро прибудут полковые кухни, сэр.

      Великий полководец с грустью посмотрел на ремень. Похоже, что от жареных куриц, сочных стейков и ростбифов пора отказаться.

      – Хорошо, Холлден. Пришлите мне мяса и хлеба.

      – Да, сэр. Я приказал