Золотой ключик, или Приключения Буратино. Алексей Толстой

всхлипнул Буратино.

      – Спасибо… А что – родители у тебя живы? Аап‐чхи!

      – У меня никогда, никогда не было мамы, синьор. Ах, я несчастный! – И Буратино закричал так пронзительно, что в ушах Карабаса Барабаса стало колоть, как иголкой.

      Он затопал ногами.

      – Перестань визжать, говорю тебе!.. Аап‐чхи! А что – отец у тебя жив?

      – Мой бедный отец ещё жив, синьор.

      – Воображаю, каково будет узнать твоему отцу, что я на тебе изжарил кролика и двух цыплят… Аап‐чхи!

      – Мой бедный отец всё равно скоро умрёт от голода и холода. Я его единственная опора в старости. Пожалейте, отпустите меня, синьор.

      – Десять тысяч чертей! – заорал Карабас Барабас. – Ни о какой жалости не может быть и речи. Кролик и цыплята должны быть зажарены. Полезай в очаг.

      – Синьор, я не могу этого сделать.

      – Почему? – спросил Карабас Барабас только для того, чтобы Буратино продолжал разговаривать, а не визжал в уши.

      – Синьор, я уже пробовал однажды сунуть нос в очаг и только проткнул дырку.

      – Что за вздор! – удивился Карабас Барабас. – Как ты мог носом проткнуть в очаге дырку?

      – Потому, синьор, что очаг и котелок над огнём были нарисованы на куске старого холста.

      – Аап‐чхи! – чихнул Карабас Барабас с таким шумом, что Пьеро отлетел налево, Арлекин – направо, а Буратино завертелся волчком.

      – Где ты видел очаг, и огонь, и котелок, нарисованными на куске холста?

      – В каморке моего папы Карло.

      – Твой отец – Карло! – Карабас Барабас вскочил со стула, взмахнул руками, борода его разлетелась. – Так, значит, это в каморке старого Карло находится потайная…

      Но тут Карабас Барабас, видимо, не желая проговориться о какой‐то тайне, обоими кулаками заткнул себе рот. И так сидел некоторое время, глядя выпученными глазами на угасающий огонь.

      – Хорошо, – сказал он наконец, – я поужинаю недожаренным кроликом и сырыми цыплятами. Я тебе дарю жизнь, Буратино. Мало того… – Он залез под бороду в жилетный карман, вытащил пять золотых монет и протянул их Буратино. – Мало того… Возьми эти деньги и отнеси их Карло. Кланяйся и скажи, что я прошу его ни в коем случае не умирать от голода и холода и самое главное – не уезжать из его каморки, где находится очаг, нарисованный на куске старого холста. Ступай, выспись и утром пораньше беги домой.

      Буратино положил пять золотых монет в карман и ответил с вежливым поклоном:

      – Благодарю вас, синьор. Вы не могли доверить деньги в более надёжные руки…

      Арлекин и Пьеро отвели Буратино в кукольную спальню, где куклы опять начали обнимать, целовать, толкать, щипать и опять обнимать Буратино, так непонятно избежавшего страшной гибели в очаге.

      Он шёпотом говорил куклам:

      – Здесь какая‐то тайна.

      По дороге домой Буратино встречает двух нищих – кота Базилио и лису Алису

      Рано утром Буратино пересчитал деньги – золотых монет было столько, сколько пальцев на руке, – пять.

      Зажав золотые в кулаке, он вприпрыжку побежал домой и напевал:

      – Куплю