Кровавая работа. Майкл Коннелли

Или я слишком сумбурно изъясняюсь?

      – Логики пока не улавливаю.

      – Для меня логика как раз есть, просто я еще не переварил до конца. Чувствовать чувствую, а словами выразить не могу.

      – Я знаю, что у тебя на уме. – Бонни неодобрительно поморщилась. – Ты рвешься в бой, рвешься восстановить справедливость. Ты не готов. Физически точно. А судя по твоему эмоциональному состоянию, тебе даже автокатастрофу расследовать нельзя. Помнишь, я говорила про баланс между физическим и эмоциональным здоровьем? Одно подпитывает другое. Боюсь, твой нынешний настрой может здорово подорвать все процессы в твоем организме.

      – Понимаю.

      – Нет, не понимаешь. Речь идет о твоей жизни. Если что-то не заладится, велик риск возникновения инфекции или отторжения. Медицина тут бессильна, Терри, никто тебя не спасет. Мы почти два года ждали для тебя сердце, а ты обращаешься с ним так бесцеремонно. Думаешь, легко будет найти новое, с идентичной группой крови? Да ничего подобного! Сейчас в отделении лежит пациент на аппарате, и ты запросто мог оказаться на его месте. Судьба даровала тебе шанс, Терри. Не упусти его!

      Наклонившись, Бонни коснулась его груди. Маккалебу сразу вспомнилась Грасиэла Риверс, он до сих пор ощущал тепло ее ладони.

      – Скажи этой женщине «нет». Пожалей себя.

      Глава 3

      Луна покачивалась в небе, точно подвешенный за ниточку воздушный шар, а десятки мачт страховочной сеткой поддерживали ее снизу. Маккалеб наблюдал, как желтый диск постепенно скрылся за тучами где-то в районе острова Каталина. Неплохое убежище, не хуже прочих, размышлял он, рассеянно глядя в опустевшую чашку из-под кофе. Вернуть бы времена, когда он сидел на корме с бутылкой пива в одной руке и с сигаретой – в другой. Однако с курением пришлось проститься по очевидным причинам, а огромные дозы лекарств не допускали ни капли алкоголя в ближайшие несколько месяцев точно. Всего одна бутылка пива – и он бы умер с похмелья, как выразилась Бонни Фокс.

      Маккалеб поплелся в салон, уселся на камбузе, но быстро встал, включил телевизор и начал бесцельно щелкать по каналам. Потом вырубил «ящик» и принялся разбирать завалы на штурманском столе, но и там не обнаружил ничего интересного. Маккалеб слонялся взад-вперед, прикидывая, чем бы заняться. Как назло, ничего не шло на ум.

      Раздосадованный, он спустился по узкой лестнице в ванную, достал из аптечки градусник, встряхнул и сунул под язык. По какой-то причине Маккалеб не доверял электронному термометру, которым его снабдили в клинике и который по-прежнему лежал в коробке нераспакованный. Старые добрые ртутные градусники куда надежнее.

      Остановившись перед зеркалом, Маккалеб расстегнул воротник рубашки и внимательно изучил разрез, сделанный перед очередной биопсией. Он никогда не затянется. Из-за короткого промежутка между взятием проб ткань просто не успевала нарастать. Эта отметина останется с ним навсегда, как и тринадцатидюймовый шрам на груди. Рассматривая свое отражение, Маккалеб вспоминал отца. Вспоминал незаживающие