Мулатка в белом шоколаде. Рука, сердце и кошелек. Дарья Калинина

этого он издал жуткий хрип, и его голова безвольно откинулась назад.

      – Господи, он в самом деле умер! – в полнейшей прострации воскликнула Кира, попытавшись найти пульс, но так и не нащупав его. – Леся! Что же нам теперь делать?

      Ответить ей Леся не успела.

      – Что тут случилось? – раздался позади них бодрый голос, и в павильон ввалился Толик.

      Черти его принесли! Да ладно, если бы он был один! Так нет же! Притащил с собой целую компанию потенциальных свидетелей.

      Подруги, удерживая на руках окровавленный труп Петеросяна, молча взирали на эту толпу, читая на лицах незнакомых им людей приговор своей судьбе.

      – Девчонки, – растерянно произнес Толик. – Ну вы даете! За что вы его так?

      – Нет! – закричала Леся. – Вы все не так поняли!

      – Мы его не убивали! Он уже лежал тут, когда мы пришли!

      – Так с ножом и лежал!

      Ответом им было недоверчивое молчание.

      – Ну да! – произнес затем чей-то скептический голос из толпы. – Как же!

      Увы, этот же голос прозвучал в устах прибывшего следователя. То есть, если быть совсем точными, сначала он прозвучал в устах оперативников. Они однозначно выразили сомнение в правдивости слов подруг, а также в том, что они могут выступать простыми свидетельницами, оказавшимися в нужный час в нужном месте. А потом это же было сказано и следователем. И что самое печальное, не просто на пляже, а в отделении милиции, а попросту говоря, в участке.

      Да еще следователь постоянно допытывался у подруг, кем они приходились покойному. Потому что этот сволочуга, господин Петеросян, не мог проявить благородство и хотя бы чуточку отсрочить свою кончину. Взял и умер буквально на руках у девушек, что только добавило подозрений на их счет.

      А уж когда следователь узнал, что подруги прибыли на праздник по чужому приглашению, восторгу его и вовсе не было границ.

      – Покойный слыл если не плейбоем, то уж покорителем женских сердец – это точно! – сказал он ошарашенным Кире с Лесей.

      Те молчали, не вполне понимая, какое это может теперь иметь значение.

      – Признайтесь, вы были из числа жертв господина адвоката? – допытывался у них следователь по фамилии Каверза. Что уже много говорило само по себе.

      – В каком смысле? – разлепила губы Леся.

      Лучше бы уж она этого и не делала. Потому что следователь мигом скабрезно оскалился и пояснил:

      – В сексуальном, в каком же еще!

      Просто возмутительно! Как таких грубиянов допускают к работе с людьми! Кира открыла уже рот, чтобы сообщить следователю, что в сексуальном плане они с подругой жертвами являются уже с шестнадцати лет, когда государство разрешило им вступать в брак, а подходящих для этой цели мужчин так до сих пор и не нашлось. Но потом передумала. Неизвестно, как еще следователь отреагировал бы на это ее заявление.

      – Надеюсь, нож вы руками не трогали?

      Следователь выглядел весьма хмуро.

      – Кажется, нет, – промямлила Леся. – Или да? Кира, ты не помнишь?

      Кира не помнила. И ее сердце с каждой минутой наполнялось ужасом все больше