Берегись свекрови! Стучат – закройте дверь!. Дарья Калинина

щедро полил свое творение.

      Преступников задержали, что называется, по горячим следам. Олег даже не успел сплавить настоящий памятник заказчику. И еще Олег, ничуть не задумываясь, выдал Игната, уже на первом же допросе. Зачем он это сделал? Ведь мог же он сказать, что художник понятия не имел, для каких целей Олегу понадобилась статуя. Мог! И никто бы не сумел доказать обратного. Но утопая сам, Олег утопил заодно и всех своих подельников. Этим поступком он навсегда перечеркнул в душе Игната чувство уважения к нему.

      – Дерьмо он и чмо полнейшее. Трус абсолютный! И подлый до омерзения. Опасный человечишка! Низкий и потому опасный. В колонии, я слышал, он стучал на остальных. Его не убивали только потому, что было выгоднее держать в камере одного «дятла», знать, что он стучит, и держать при нем язык на замке. Чем убить его, а потом мучиться, чтобы вычислить следующего.

      – Тамара говорила о брате своей подруги совсем иное…

      – Что она может знать, кроме того, что ей выбалтывала Ольга? А та, конечно, разрисовывала своего братца самыми жуткими красками. И крутой он, и авторитет… Нет! Не было ничего такого!

      – Значит, убить Олю за дела Олега никто не мог?

      – Я этого не говорил, – помотал головой Игнат. – Я только сказал, что Олег был чмо. Но я не сказал, что он никому в своей жизни не перешел дорожку. Наоборот, уверен, что он принес людям много зла и горя. Точно так же, как и мне.

      – Назовите их имена! Кто эти люди?

      – Я не знаю.

      – Не знаете?

      – После той истории с памятником я больше не общался с Олегом. На зоне, куда меня отправили, мне перешибло ноги упавшим деревом. Был бы там нормальный хирург, я бы остался на своих двоих. Но на зоне не было даже приличного терапевта, один фельдшер. Одним словом, когда я оказался в больнице, было уже поздно. Ноги мои нельзя было спасти. И теперь я передвигаюсь на протезах и на костылях…

      – У вас это очень ловко выходит.

      – Не жалуюсь, – согласился мастер. – Протезы заказаны в Германии, настоящий титановый сплав. Куда прочнее, чем обычные кости. Привык, хожу, как на своих родных. Но не ноги – моя самая большая моя потеря.

      – А что же? Честное имя?

      – И это я бы пережил. Что имя – переехал в другое место и забыл его. Был бы любимый человек рядом!

      – Что же тогда? О чем вы жалеете?

      Мастер помедлил, словно сомневаясь, говорить или нет. Но потом все же сказал:

      – Когда я вышел на свободу, то узнал, что Тамара не стала меня дожидаться. Она вышла замуж и уехала жить в Москву, к мужу. Вот моя потеря, о которой я жалею все эти годы.

      – Но потом же Тамара вернулась?

      – Чтобы вскоре снова уехать! Наверное, к очередному мужу.

      – И вовсе нет!

      – Нет?

      Мастер смотрел на подруг так, словно от них зависела его жизнь. И девушки поспешили ему объяснить:

      – Тамара уехала, чтобы вступить в права наследства.

      – И вы могли бы к ней пойти, сам, первым, и все обсудить.

      – Наверняка