Оседлать мечту. Екатерина Каблукова

давно разная жизнь: он там, я здесь…

      – Интересно, кто в этом виноват? – фыркнула я. – Папа несколько раз предлагал переехать! Но ты же отказалась!

      – Переехать? Куда?

      – В Питер. К папе.

      – И что бы мы там делали? – взорвалась мама. – Здесь у меня работа, друзья, а там?

      – Зато там консерватория! – Я наигранно возвела глаза к потолку. – Глядишь, я бы поступила туда и стала известной пианисткой! А так ты просто лишила меня музыкального будущего!

      – Оля! Не смей разговаривать со мной в таком тоне!

      – А в каком? Ты мне всю жизнь испортила! – выкрикнула я.

      С минуту мы с мамой смотрели друг на друга, потом она повернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Я села на кровать и все-таки разревелась.

      Глава 3

      С мамой мы не разговаривали два дня. Папа тоже звонил, но я не стала отвечать. Написала только, что он лжец и предатель и что я не хочу больше с ним общаться. Перезванивать он не стал.

      В конный клуб я тоже не ходила. Зачем? Видеть, как Василек понуро стоит в деннике или, что еще хуже, как на нем ездит Ритка, выпендриваясь перед друзьями, я не хотела.

      В музыкалке я тоже не появлялась. На следующий день после ссоры с мамой я подошла к дверям, и… набравшись смелости, повернула обратно.

      – Быстрова, ты чего? – окликнула меня Настя из хора. В отличие от меня, в музыкалку она ходила с удовольствием. Их хор постоянно ездил на конкурсы и занимал места. Я даже в одно время хотела перейти на хоровое, но мама была категорически против, настаивая исключительно на инструменте.

      – Надоело… – мрачно отозвалась я и, на всякий случай отправив преподавателю сообщение, что заболела, пошла восвояси.

      В школу я тоже не ходила. До каникул оставалось несколько дней, все проверочные давно были написаны, а четвертные и годовые выставлены. Поэтому написала Лике, что заболела, и получила в ответ: «Блин. Поправляйся. Классухе скажу». Хорошо, когда есть настоящие друзья.

      На третий день мама пришла с работы и положила на стол распечатки:

      – Вот. Добилась.

      Я лениво взглянула на них, гадая, куда в очередной раз мы пойдем окультуриваться. В глаза бросилось «Санкт-Петербург». Сердце остановилось, а потом заколотилось часто-часто.

      – Это же…

      – Билеты на поезд. Я сама не смогу, но договорилась с бабушкой, она поедет с тобой.

      – Мама! – Я кинулась к ней и обняла. – Спасибо!

      Я хотела добавить еще «Прости меня», но мама опередила:

      – Жить будете у моей подруги, Брониславы Александровны. У нее как раз дочь в лагере. Настенька очень талантливая девочка, скрипачка.

      – А… – только и протянула я, искренне жалея незнакомую девочку. Скрипка вообще представлялась мне каторгой. Мало того, что для нее нужно было иметь идеальный слух, так еще и играть стоя, скрючившись налево, а правой рукой водить смычком по струнам.

      – Кстати, Настенька учится в музыкальной школе при консерватории, и Бронислава Александровна договорилась, что ты там пройдешь прослушивание.

      – Что?! – охнула я. Порыв попросить