Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния. Владимир Орехов

как прогрессивное законодательное решение проблемы необходимой обороны. Оно ориентировано не на правоприменителя, а на лицо, реализующее право на оборону[73]. Однако и эта редакция ст. 37 УК далека от совершенства.

      Значение института необходимой обороны не следует недооценивать и переоценивать. Предоставление лицам бόльших полномочий по защите от общественно опасных посягательств путем причинения вреда посягающим в условиях усложняющей криминальной ситуации в стране является одним из способов предупреждения преступлений, ибо угроза получить активный отпор, быть убитым или раненым оказывает определенное психическое воздействие на лиц, пытающихся совершить преступление. Такой отпор дополняет возможности государства по обеспечению охраны безопасности жизни, здоровья и собственности граждан, ибо, как отмечал Н. С. Таганцев, государство не в состоянии предвидеть и предотвратить каждое отдельное правонарушение[74].

      О необходимости повышения значимости института необходимой обороны в системе государственных и общественных мер борьбы с преступностью свидетельствуют результаты исследования уровня знаний населением этого института, многочисленные ошибки, допускаемые судебно-следственными органами по его применению, отсутствие достаточно продуманных и четких решений, касающихся оснований, условий правомерности необходимой обороны и превышения ее пределов в теории уголовного права и законодательства.

      Так, проведенное В. Л. Зуевым исследование практической реализации института необходимой обороны показало, что причиной крайне редкого использования гражданами права необходимой обороны из 100 % опрошенных 17 % считают незнание данного права; 19 % – незнание конкретных правил поведения в такой ситуации; 48 % – боязнь наступления нежелательных правовых последствий; 11 % – не хотят использовать такое право вследствие известного этим лицам негативного опыта наступления подобных последствий; 5 % опрошенных недооценивают собственные возможности[75].

      Приведенные данные можно дополнить и другими. В частности, результаты проведения исследования И. Э. Звечаровским и С. В. Пархоменко в Иркутске в период действия Федерального закона от 1 июля 1994 г. о необходимой обороне показали, что практически все опрошенные даже не знали о дифференциации уголовной ответственности в зависимости от вида насилия, применяемого посягающим, а 65 % при наличии преступного посягательства на их интересы полагали недопустимым причинять вред посягающему; около 72 % от общего числа опрошенных считает, что бороться с преступностью («преступниками») путем причинения вреда могут только специальные органы, и только 19 % – добавляют к их числу и простых граждан[76].

      Результаты изучения судебно-следственной практики, проведенные в 70–90-х гг., свидетельствуют, что количество дел, связанных с неправильным применением положений о необходимой обороне, остается достаточно высоким. Так, репрезентативное обобщение судебной практики,

73

Звечаровский И. Э., Пархоменко С. В. Уголовно-правовые гарантии реализации права на необходимую оборону. Иркутск, 1997. С. 21.

74

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая. СПб., 1902. Т.1. С. 520.

75

Зуев В. Л. Необходимая оборона и крайняя необходимость. М., 1996. С. 4–5.

76

Звечаровский И. Э., Пархоменко С. В. Указ. соч. С. 42.