Большая книга ужасов – 63 (сборник). Елена Арсеньева

Сбежать отсюда! Не знаю куда, не знаю как, пусть голышом, пусть босиком через леса и долы – но я бы вырвался!

      Видимо, все мои мечты слишком отчетливо нарисовались у меня на лице… ну, то есть на морде, потому что ведьма ехидно расхохоталась.

      – Зря встрепенулся, оборотень! – злорадно сказала она. – Коли одежда твоя спрятана незнамо где, нет тебе пути назад.

      Она отбросила плетку и с натугой помешала черпаком в котле.

      – Долгонько еще ждать, – пробормотала огорченно.

      Я старался не думать о том, как меня это обрадовало. Чтобы ведьма не догадалась о моих мыслях! Лично я готов был ждать, пока забудущее зелье сварится, сколько угодно долго! Может, за это время я сообразил бы, как смыться отсюда!

      Да, похоже, не думать мне не удалось…

      – Больно прыток да ретив! – проворчала карга, покосившись на меня. – Смыться, ишь, вознамерился! Кажись, одним зельем тебя не удержишь… Да что это я! – вдруг хлопнула она себя по лбу, однако никакого звука слышно не было, потому что перья, покрывавшие совиную голову, смягчили шлепок. – У меня же волосы, волосы же есть… Я готовилась, ждала тебя! Я ж знала, что ты рано или поздно ко мне попадешь! Должен попасть! Потому что нету у невров такой силищи, которая меня б осилила!

      «Опять какие-то невры… – подумал я. – Что же это значит?»

      В это время карга пошарила в куче мусора, сваленной в углу, и вытащила тонкую прядь волос, перехваченную сухой травинкой. Волосы были женские – длинные, чуть вьющиеся. И цвет у них был красивый-красивый – пепельный.

      Я вдруг вспомнил, как читал «Трех толстяков», и спросил у родителей:

      «Тут написано, что волосы у Суок были «такого цвета, как перья у маленьких серых птичек». А почему просто не написать – серые?»

      «Потому что они были, наверное, не серые, – пояснила мама, – а пепельные!»

      «Такие, как у нашей мамы», – сказал отец и осторожно заправил ей за ухо легкую кудрявую прядь.

      И вот сейчас эта мерзкая карга, эта сова, эта ведьма, эта vieille chouette держала в своих толстых когтистых пальцах прядь именно такого цвета, какими бывают перья у маленьких серых птичек.

      Пепельного цвета. Как у моей мамы!

      – Узнал матушкины волосы? – растроганно прошипела карга.

      Примерно с такой же степенью растроганности могла шипеть змея перед трупом человека, которого она только что ужалила до смерти.

      – Это хорошо… Вот из них мы сейчас для тебя путы и сплетем! Они тебя покрепче любого зелья повяжут!

      И все же я не мог поверить, что это волосы моей мамы. Как они здесь могли оказаться? К тому же ведь мама уже давно…

      И тут все мысли вылетели у меня из головы. Я остолбенело следил, как ведьма выволокла на середину пещеры огромную деревянную кадку. Сразу стало ясно, откуда так несло навозом!

      В эту кадку ведьма проворно зарыла прядь пепельных волос, а потом выхватила из очага полено, на одном конце которого играли языки пламени, и принялась водить поленом над навозом, бормоча при этом что-то неразборчивое.

      Да я,