Мой лучший враг. Эли Фрей

права выбора, не так ли? И помни. Это сделала ты, а не я. Я предлагал тебе пойти другим путем».

      С трудом справляюсь с воспоминаниями и жестом показываю, что сегодня больше не могу об этом говорить.

      – Все хорошо, дочка, – мама гладит меня по голове. – Они не успели ничего тебе сделать. Пара царапин… Отметины на руке… Ожог на глазике, но это ничего страшного. А что было в конце? Они отпустили тебя? Ты убежала?

      – Я не помню, – вру я. Пусть думают, что потеря памяти у меня от шока. Когда они уйдут, я подумаю о своей истории и придумаю ей логичный конец.

      – Мы обратимся в полицию. Этих ублюдков поймают, – мама обнимает меня и начинает качать, как маленькую.

      Полиция? Нет! Ни за что. Но я ничего не говорю маме. Потом. Я скажу ей потом, что не буду писать заявление.

      – Как долго я здесь лежу?

      – Тебя привезли утром. Сейчас вечер, – отвечает бабушка.

      – Ладно, родственнички. Больной нужен отдых, – недовольно говорит медсестра. – Вы и так ее замучили своими вопросами. Давайте-давайте по домам. Прощайтесь. А я пойду за капельницей…

      – Капельница? – в ужасе говорю я. – Зачем?

      – Не пугайся. Там витаминчики. Глюкоза. Промоем твою кровь от дряни. Тебе полегче станет, – она ободряюще улыбается и выходит из палаты.

      Бабушка с мамой целуют меня. Говорят ласковые слова. Прощаются со мной. Дядя Костя хлопает меня по плечу.

      – Мы придем завтра, не скучай, – говорит мама.

      Они уходят из палаты. Я выдыхаю от облегчения. Не то чтобы меня прям уж сильно угнетало их общество, но сейчас… Сейчас мне нужно хорошо все обдумать. А для этого нужно уединение.

      Входит медсестра. Она везет за собой капельницу. Эта штуковина сильно смахивает на вешалку для одежды. Наверху прикреплен стеклянный флакон с прозрачной жидкостью и еще какой-то пластиковый пакет. Она протирает мокрой ваткой сгиб локтя.

      – А мне не будет больно?

      – Как укус комарика, – говорит она.

      Я смотрю, как иголка входит в кожу. Из пластикового мешочка к моей руке тянется тонкая трубочка. Где-то посередине трубочки находится маленький прозрачный цилиндрик, из которого по капельке вниз стекает прозрачная жидкость. Почему-то цилиндрик напоминает мне песочные часы.

      – Когда здесь останется совсем чуть-чуть, – она показывает на цилиндрик, – поверни колесико.

      Я киваю. Она уходит. Я откидываюсь на подушку. Закрываю глаза. Мне нужно о многом подумать.

      И снова будто чужой голос в голове сообщает мне: «Прежде чем вырыть яму, сначала распили эти чертовы решетки».

      Глава 2

      – Яма, – говорю я, но с губ срывается лишь слабый шепот. Мы обнаружили эту яму еще весной, когда убегали от Них. Она находилась в лесу, рядом валялись груды мусора, стояли заброшенные постройки. Что здесь было раньше? Чей-то дом? Больше походило на заброшенные склады или промзону. К этому месту вела асфальтовая дорога, вся разбитая и заросшая травой. Сюда никто не ездил очень много лет.

      Яма