Мой лучший враг. Эли Фрей

интересы. Много раз думала: а что же люблю я? Какая я? Но эти вопросы ставили меня в тупик.

      Мне исполнилось двенадцать лет. Мы со Стасом стояли на пустыре и смотрели на костер, в полном молчании, он держал меня за руку. Наш маленький ритуальный костер – я сжигала ту самую пустую пачку из-под мармеладок, подаренную отцом. И навсегда прощалась с детством. Вдруг Стас развернулся ко мне и приложил свой лоб к моему. Я думала, он меня поцелует, но этого не произошло. Он сжал руками мою голову, сильно-сильно и еще надавил лбом. Это означало многое. Годы дружбы со Стасом научили меня, что не всегда нужны слова, чтобы что-то сказать. Мы научились разговаривать взглядом или действиями. Мы простояли так долго, закрыв глаза, вдыхая запах дыма, прижавшись лбами. Что было скрыто в этом действии? Поддержка. Участие. Сожаление. Боль. Простыми словами не выразить то, что он передавал мне в тот момент.

      За день до моего изгнания, ровно через два года после моего вступления в отряд Степных койотов, мы снова играли в войну. В нашей команде было пять человек. Мы со Стасом и Костей – разведчики. Остальные охраняли лагерь.

      Мы начали игру. Отправились искать вражеский лагерь. Мы ступали тихо, как мышки. Шли, пригибаясь, чтобы нас не увидели враги. Пробирались через густые заросли и не заметили вражеского разведчика – он выстрелил нас и попал в Костю. Костя убит.

      – Черт, – выругался он. – Ну ладно, я пошел домой.

      Мы со Стасом убежали и скрылись в овраге. Одного из врагов мы нашли довольно быстро. Им оказался Толик. Он прятался в том же овраге в кустах, но не видел нас. Мы осторожно подкрались к нему. Стас выстрелил в него.

      – Ты убит, – важно сказал он ему. – Иди домой.

      Толик ушел. Мы выбрались из оврага и побежали в лесную чащу. Продолжили поиски врагов.

      – Я вижу врага, – прошептал Стас. – Он идет оттуда, значит, их лагерь там. Пошли!

      Он повел меня в глубь леса.

      – Может быть, ты все-таки ошибся? – спросила я через некоторое время. – Мы идем уже долго.

      – Нет, надо пройти еще.

      Стас уверенно шел вперед. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Стало очень холодно, я вся дрожала. Вскоре впереди мы увидели просвет. Мы вышли к ручейку.

      Ручеек – граница нашего военного поля. За реку заходить нельзя.

      – Пойдем влево, – сказал Стас. Я послушно поплелась за ним.

      Идти вдоль ручья было еще холоднее, у меня уже начали стучать зубы. Мне хотелось, чтобы война побыстрее закончилась. Втайне я мечтала о том, чтобы меня убили и можно было пойти домой, где так тепло и сухо.

      – Ты слышишь голоса? – спросил Стас меня через пару минут. Я остановилась и прислушалась.

      – Нет, я ничего не слышу. Хотя… – и я услышала тихие голоса и смешки.

      – Мы нашли их лагерь! – Стас посмотрел на меня с улыбкой. – Пригнись, мы будем ползти.

      И мы подползли к вражескому лагерю.

      – Это не они! – удивленно сказала я, раздвинув кусты каких-то колючек.

      Возле