Игра короля. Ольга Валентеева

с выражением «убить бы тебя, братец, да восстанешь умертвием и будешь являться». Ничего, дорогая. Нет той женщины, сердце которой я не мог бы покорить. В какой-то степени, это было весело – влюблять в себя, зная, что никогда не влюбишься сам. Да, я немного владел ментальной магией, но использовал её на женщинах крайне редко. Какой же тогда интерес? Госпожа Лесса Адано, наверное, была исключением – она не собиралась смотреть мне в рот и поддаваться чарам, с ней приходилось магичить. Что ж, не зря она стала женой неприступного канцлера, не зря. Рина совсем её не напоминала – и поддавалась, хоть пока сама не замечала расставленной ловушки. Как и Виктория.

      – Куда вы поедете после того, как восстановите бумаги? – спросила хозяйка.

      – Наверное, вернусь домой, на границу, – отвечал я. – Раз уж у соседей все спокойно. Рина, конечно, огорчится. Каждая девушка втайне мечтает о столичной жизни.

      Рина с чувством стала мне на ногу. Я едва сдержал болезненный возглас. Показывает зубки. Забавная.

      – Да, я тоже слышала, что в Виардани все наладилось, – отвечала Виктория. – Мне даже говорили, что король Венден собирается жениться, как только минет срок траура по его несчастной невесте.

      – Три года – немалый срок, все может измениться, – усмехнулся я.

      – А в Виардани траур длится три года?

      Да, что-то излишне глубоки мои познания.

      – Говорят, что так, – кивнул я. – На границе ходят разные слухи.

      – Наверное, он её любил. Невесту.

      – Чужое сердце не прочтешь, как книгу, – оно всегда хранит интригу, – прочел стихи придворного поэта. Редкостный дурак и бездарь. Тьфу.

      – Это ваши строки? – оживилась Виктория, и Рина взглянула как-то странно.

      – Ну… – Сделал вид, что смущен. – Мои.

      – Замечательно и глубокомысленно. Прочтете еще что-нибудь?

      И обе девушки уставились на меня. Нет, я, конечно, в юности пописывал стишки, но их нельзя было читать в приличном обществе. Эд всегда смеялся и говорил, что если бы поэзия была женщиной, она бы жестоко мне отомстила за такое своеволие. Но если подумать…

      – О чем же вам прочесть? – спросил игриво.

      – О любви, – вспыхнули глаза Виктории. И, готов поклясться, Рины тоже. Сказано – женщины! Им лишь бы говорить красивые слова, и они сами додумают остальное.

      – Что ж… – постарался припомнить хоть строчку:

      Любовь придумали, наверное, глупцы,

      Чтоб оправдать души слепую скуку.

      И лучше всех познали подлецы

      Любви святой прелестную науку.

      Торговцы продавали за медяк —

      Цветок, кулон, послание для милой.

      И только лишь поэт, слепой чудак,

      Отдал богини дар за взгляд любимой.

      – Какие глубокие мысли, – заметила Виктория. – Признайтесь же, Ден, у вас есть дама сердца?

      – Позвольте мне сохранить это в секрете.

      И подкрепил слова взглядом. Щеки Виктории зарделись, Рина снова надулась и потянулась к булочке. Я тут же опустил руку ей на колено – и получил