Любовь по науке, или На практику в другой мир. Лидия Миленина

считаю, что всем следует извиниться перед всеми. И разойтись миром.

      Я замолчала, ожидая приговора уже себе.

      И тут произошло нечто совершенно неожиданное.

      Гарон расхохотался. Искренне и громогласно.

      Студенты переглянулись, не понимая, что происходит. Потом – облегченно выдохнули. Видимо, решили, что при таком настроении Гарон никого уже не отчислит.

      Но оказались не правы! Так просто Гарона не возьмешь.

      – А ведь отличная идея, – усмехнулся декан, отсмеявшись. И лукаво стрельнул на меня глазами. – Для некоторых из них извинение будет пострашнее, чем отчисление из Академии. Так что, господа адепты, предлагаю вам выбор: извиниться прилюдно, указав, за что именно просите прощения. Или быть отчисленным. Выбор за вами. Начнем с более простого…

      – Я прошу прощения за свою несдержанность, – полным достоинства голосом, но искренне начал Гай.

      – Тебе отчисление и не грозит, – удивленно поднял бровь Гарон. – А от грядок тебя не спасет ничто. Прошу высказаться оборотня и дракона.

      Гай обреченно вздохнул и замолчал. Гарет опустил глаза. Потом, скрипя зубами, произнес:

      – Приношу извинения магистру декану и всем окружающим за нарушение правил Академии. За то, что был готов использовать вторую ипостась, не подумав о последствиях. Что поддался на провокации. К тому же я мог напугать или случайно задеть кого-нибудь. Например, адептку из другого мира.

      И замолчал, продолжая скрежетать зубами. Видимо, нрав тэрина плохо совместим с извинениями. Но как сказал-то! Вот это извинения так извинения! «Хороший мальчик!» – подумала я.

      – Неплохо. Остаешься в Академии, – бросил Гарон. – Теперь ты, дракон, – и пристально поглядел на принца, который стоял с непроницаемым лицом и смотрел в сторону, словно происходящее его не касалось.

      – И вот мы видим, кому извинение смерти подобно, – усмехнулся Гарон. А я заметила, что принц сжал кулаки.

      – Они всегда провоцируют меня, – неожиданно процедил он и поглядел на декана. – Не понимаю, за что мне извиняться. Можно мне три наряда на грядки вместо этого?

      – Понимаешь, – хмыкнул Гарон, буравя его взглядом. – А грядки – это отдельный вопрос.

      Несколько мгновений молодой дракончик молчал, изучая нос своего ботинка. Сжимал и разжимал кулаки. Потом кашлянул и процедил. Очень тихо:

      – Приношу извинения, что был… невежлив. Все началось с этого.

      – С кем? – строго уточнил Гарон.

      – Со всеми.

      – А перед кем извиняешься? – продолжил иезуитский допрос Гарон.

      – Перед всеми. В первую очередь – перед адепткой из другого мира, – очень тихо сказал дракон, явно невероятными усилиями превозмогая себя.

      – Засчитаем? – весело оглянулся на меня декан.

      – Да, конечно. Ведь все началось как раз с невежливости дракона, – быстро сказала я.

      Конечно, вопрос отчисления или не отчисления этого горделивого ящера меня волновал намного меньше, чем благополучие друзей. Но все же… Я за мир во всем мире.

      – Отлично,