Академия мертвых душ. Целительница. Матильда Старр

замолчала, видимо, чтобы вдохнуть побольше воздуха. – Я пойду к себе.

      – А стоит ли? – обеспокоенно спросила она. – Ты же с целительского, знаешь, как это зелье действует. Через полчаса в сон клонить будет. Оставайся, коек много. А как поспишь, тебя лекарь осмотрит.

      – Не нужно, со мной все в порядке. Просто устала. – Я постаралась улыбнуться как можно бодрее. – Уж за полчаса до комнаты дойду.

      – Ну как знаешь. Но завтра все равно зайди!

      Добравшись до комнаты, я взяла дневник и положила его под подушку. На всякий случай. Несколько раз проверила, заперта ли дверь, и только после этого уснула.

      Думать о том, что случилось, буду после.

      Глава 7

      Я проснулась еще до рассвета. Да и не удивительно, невозможно же спать сутки напролет. Умывшись, я уселась за стол с дневником. Теперь я не сомневалась в том, что случилось на самом деле. Все написанное там правда. Только вот, похоже, эта правда не очень-то понравилась магистру, поэтому он решил удалить неудобный эпизод из моей памяти. Весьма изящное решение. И ведь у него бы получилось, я даже не пыталась вспомнить события того дня. Наверняка он проделал это пока мы пили чай. Не случайно же на такой простой вопрос любопытных девчонок: «О чем вы говорили»? я толком не смогла ничего ответить. Я же действительно не помню, о чем мы говорили. Если бы не моя привычка вести дневник, эта история так бы и закончилась. Я бы считала, что магистр Лэнсор – милейшее существо в мире. Заботливый, внимательный и вообще со всех сторон положительный. Так до самого окончания учебы ни о чем не догадалась бы.

      А вот мой дневник этот умник не учел. И правда, дневники в этом мире вести не принято. Откуда ему было знать, что мне эту штуку посоветовал психолог, давным-давно, как только поставили неутешительный диагноз. И за несколько лет это вошло в привычку. Кто бы мог знать, что эта привычка мне так пригодится!

      В этот раз я отнеслась к записи серьезно, и несколько строчек, набросанных наспех, в моем случае – просто непростительная халатность.

      Я начала так: «Дорогая Ксения, не пугайся, эту запись сделала ты. То есть я. То есть я – это ты. Это я сейчас пишу в дневнике. А чтобы ты поверила, я расскажу тебе то, чего никто не знает и о чем ты в дневниках никогда не писала. Ну то есть я не писала.

      Когда ты попала сюда, довольно скоро обнаружила, что больше всего скучаешь по своей кошке. Не по родителям, не по друзьям, а именно по кошке. Может быть потому, что последние месяцы родители и друзья меня навещали, и очень часто. Иногда я даже хотела, чтобы они ушли. А пронести кошку в больницу невозможно.

      Из-за этого, очнувшись в новом мире, думала, что я, наверное, очень плохой человек, потому что родители – это родители, а кошка – это кошка.

      Наверное, в глубине души я до сих пор так думаю.

      Пишу это не для того, чтобы ты, то есть я, расстраивалась. Тут такое дело: нам с тобой, то есть мне, стерли память. Это сделал магистр Лэнсор. Представляю, как я сейчас удивляюсь! Он ведь кажется