Боец 3: Лихие 90-е. Рафаэль Дамиров

звон разбитого стекла, влетел проводник.

      – Все в поряд…

      Паренек запнулся, увидев картину маслом: разбитые вдрызг стаканы, мокрые тренер и Танк. На этот раз мне пришлось самому урегулировать вопрос – я сунул проводнику бабки и извинился за таких неспокойных пассажиров. Паренек покивал, сказать ничего не сказал, а мы как раз остановились у вокзала, так что прямо в окно смотрела надпись: Горячий Ключ.

      Тренер честно попытался понести свои чемоданы, но скривился от головной боли.

      – Боец… ты это… – выдавил он через не хочу. – Поможешь?

      – Не вопрос.

      Я похватал чемоданы, и мы вывалили на перрон станции Горячего Ключа. Там, заглянув по срочной нужде в здание вокзала, начали ловить бомбилу. Тех, кто специально по такому случаю на вокзале пасся, пассажиров подбирать, как ветром сдуло, стоило им понять, что три здоровых мужика, два из которых с похмела и с угрюмыми рожами, ищут машину.

      – Не понял? Бабки никому, что ли, не нужны, – фыркнул Степаныч.

      Я уже думал, что придется автобусную остановку искать и до утра там торчать, но увидел проходившего бомбилу, похожего на грузина, который, видать, тоже отлучался по срочной нужде внутрь вокзала.

      – Такси, такси! – начал зазывать он выходящих с поезда пассажиров, повесив на шею шнурок с картонкой, на котором фломастерами были нарисованы шашечки.

      – Владимир Степаныч, Танк, стойте здесь, а то от вас люди разбегаются.

      – Чего ещё, разбегаются… – попытался возразить Степаныч.

      – Просто здесь постойте, – я улыбнулся.

      Сам подкрался к грузину и неожиданно вырос перед ним.

      – Подвезешь, земляк?

      – Куда? – заинтересовался водила.

      Я сунул ему клочок с бумагой, который у тренера забрал, на нем был написан адрес нашей гостиницы. Водила кивнул, назвал сумму, я согласился не торгуясь, чтобы привалившее счастье не спугнуть. Ну а когда грузин предложил за ним идти, свистнул Степаныча и Танка. Надо было видеть, как у водилы глаза на лоб полезли при виде двух здоровых мужиков, да еще и с мокрыми майками. Но слово не воробей, а грузины – народ гордый и от своих слов не отказываются.

      – На тыщу больше, – сообразил водила.

      – На пятьсот, – отрезал я.

      – Едем! – кивнул таксист. – Меня Гиви зовут.

      Он протянул руку.

      Мы вышли с вокзала и сели в старенькую «Волгу», которая и довезла нас до назначенного адреса. Благо добрались без приключений. Степаныч и Танк на заднем сиденье даже кемарить начали, но повезло, что дорога неровная попалась. Каждый раз, когда «Волга» заезжала в яму, Степаныча и Танка на заднем сиденье подбрасывало, и они мигом просыпались.

      Вскоре Гиви свернул с главной дороги по указателю в пансионат. И минут десять мы ехали в непроглядной тьме, разрезанной тусклым светом фар «Волги». Потом впереди показались ворота пансионата, на ночь запертые. Гиви затормозил.

      – Приехали.

      Я огляделся, пытаясь сообразить,