Ночь масок и ножей. Л. Дж. Эндрюс

неприятный сюрприз – встретить тебя здесь в течение дня.

      – Я здесь сегодня нужен.

      Я закатила глаза и поспешила к другой стороне калитки, где одна из свиней протиснулась наружу, – самая маленькая и самая шустрая. Я пыталась поймать животное, пока легкие не начали гореть.

      Словами не передать, как противно мне было, что пришлось просить помощи у Элофа.

      Он ничего не сказал, но блеск в его глазах-океанах говорил мне, что внутренне он чуть не кричал о том, что у него нашлось нечто, нужное мне. И так было до тех пор, пока животное наконец не оказалось за починенной калиткой.

      – Солнце садится, дэнниск. Вам бы пора возвращаться в свою кроватку.

      Я заправила пряди своих потных, грязных волос за ухо.

      – А тебе пора бы найти кого-то другого, чтоб его донимать.

      – Отлично сказано, дэнниск. Нет, правда, вы меня ранили.

      – Хорошо. – Пекло. У меня мозгов было меньше, чем у треклятого камня, и Элоф знал об этом. Его заносчивый смех разбитым стеклом вонзался в меня, пока я заканчивала укреплять вновь выпрямленные столбы грязью и глиной, а он снова принялся кормить тупых свиней.

      Моя работа замедлилась с того момента, как отчим потребовал, чтобы меня не было видно. Что такого ужасного было в том, чтобы подпустить меня к Хагену? Йенс знал, что мы близки; он никогда не пытался нас разлучать. Одно из его подозрительных проявлений доброты, которых я не понимала. А теперь казалось, что он знает что-то еще и держит меня в неведении, потому что не хочет, чтобы я была в курсе его секретов.

      – Наверное, это к лучшему, что вы сегодня не будете путаться под ногами, дэнниск, – сказал Элоф, опершись одним локтем на черенок лопаты.

      Я бросила на него мрачный взгляд.

      – Что?

      – Сегодня, когда ваш брат вернется. Я думаю, будет разумно не путаться под ногами.

      Я что, про Хагена говорила вслух? Или мое лицо буквально кричало о том, что я еще сильнее сломлена оттого, что не могу увидеть брата? Я его проигнорировала и вытерла грязные руки о штаны.

      Голос Элофа потемнел.

      – Собственно говоря, я думаю, вам стоит поспешить на этот свой чердак. Сейчас же.

      – Да как ты смеешь мне…

      Слова задушил грохот колес по песку и щебенке. Сердце в моей груди остановилось. Я задержала дыхание и повернулась к передней подъездной дороге, ведущей к Дому Штромов.

      О боги. Кареты Черного Дворца. Хаген. Кровь потекла быстрее, а слабую улыбку было никак не сдержать.

      Пока мечта не превратилась в отвратительную реальность.

      – Проклятье, – ругательство Элофа стало еще одним ножом в моей груди, доказательством того, что то, что я вижу, – правда.

      – Маскарад, – сказала я, чуть дыша. Не кареты Черного Дворца. Это были повозки с масками, нарисованными на боках, и решетками на окнах. Такие повозки использовались, чтобы запирать и перевозить купленных альверов на Маскарад Аски.

      Если что и доказывало, что альверы, занятые на маскараде, не были свободны, – так это решетки в тех повозках.

      Мои