Полуночный прилив. Стивен Эриксон

он пришел в себя, то увидел, что его наполовину засыпало белым песком, который был полон обломков – следов недавнего шторма. Во рту ощущался противный горько-соленый привкус, словно бы его щедро накормили морской солью. От первого же вдоха свело все кишки. Он застонал и перевернулся на другой бок.

      Весь берег был усеян мертвыми телами. Во впадинах и отлогих ямах быстро таяли большие куски и целые глыбы льда. Между ними тысячами сновали какие-то мелкие рачки.

      Хотя очнувшийся был высоким и крепким, хорошо сложенным мужчиной, однако сейчас ему едва хватило сил, чтобы кое-как подняться на четвереньки. Голова закружилась, и его вырвало желчью. Бедняга повалился на спину. Голова раскалывалась от бушевавшего внутри прибоя. Каждый удар туманил ему зрение. Прошло немало времени, прежде чем он сумел сесть и оглядеться по сторонам.

      «Берег… там, где не должно быть никакого берега».

      Минувшей ночью из морских глубин вдруг поднялись ледяные горы, и одна, самая крупная, пропорола днище большого плавучего мекросского города. Льдина располосовала его так, словно это был игрушечный плот из прутиков. История мекросов знала крушения, но чтобы полностью уничтожить двадцатитысячный город… Человек, который спасся, до сих пор не мог поверить в увиденное: это казалось порождением воспаленного мозга.

      Но он знал: это не выдумки. Он все видел собственными глазами и каким-то чудом уцелел.

      Лучи солнца были теплыми, но не жгучими. Небеса имели странный белесый цвет. И птицы, кружившие над волнами, больше напоминали летающих ящериц с бледными крыльями.

      Кряхтя, мужчина поднялся на ноги. Головная боль медленно отступала, но теперь его начала бить дрожь, а жажда превратилась в неукротимого демона, так и норовящего вцепиться когтями в глотку.

      Судя по изменившимся крикам летающих ящериц, они что-то заметили на берегу. Чудом уцелевший человек повернулся и увидел трех зверей, ковыляющих между кустиками пожухлой травы, которая окаймляла границу приливов. Ростом они были ему по пояс; чернокожие, начисто лишенные шерсти, с идеально круглой головой и острыми ушками. Ему сразу вспомнились бхок’аралы. Когда он был еще мальчишкой, тех диковинных зверюшек привезли матросы торгового корабля, вернувшиеся из Нэмила. Эта троица чем-то напоминала бхок’аралов, но была помускулистее и вдвое крупнее, чем те любимцы моряков. Животные направлялись прямо к нему.

      Человек огляделся по сторонам, ища себе хоть какое-то средство обороны. Неподалеку валялся обломок древесного ствола.

      «Сгодится вместо дубины».

      Он поднял свое оружие и стал ждать приближения противников.

      Звери остановились и уставились на него желтыми глазами. Потом средний взмахнул лапой. Жест был недвусмысленным, вполне человеческим и означал: «Подойди».

      Уцелевший вновь обвел глазами берег. Ни один из его соплеменников не шевелился, и рачки беспрепятственно пировали на трупах. Он вскинул голову, дивясь странному небу, а потом побрел к неведомым зверям.

      Они попятились, заманивая его на некое подобие луга. Таких трав он еще никогда не видел. Трубчатые стебли были