Гусары денег не берут. Неполная дура. Дарья Калинина

да. Доктор никогда не смешивал личную жизнь и работу. Никакой откровенности с его стороны. Он мог расспрашивать пациентов о чем угодно. А они ни-ни! Так что, можно сказать, я его совсем не знала.

      – Но зато вы знали, с кем он разговаривал в тот день, когда его убили.

      – И кто к нему приходил помимо вас.

      – Я? Откуда?

      – Потому что вы сидели в маленькой комнатке позади кабинета доктора.

      Это был удар наобум. Кира, по своему обыкновению, блефовала. Впрочем, почему блеф? Кира ведь была в спальне Элеоноры. А там все пропахло тяжелым восточным ароматом амбры. Тот самый запах, который учуял в приемной доктора Пятипалов. И который, судя по всему, являлся излюбленными духами самой Элеоноры. Конечно, точно Кира ничего не знала. Но ее выпад попал в цель. Элеонора сначала покраснела, потом побледнела, а потом разозлилась:

      – Ну и что с того? Сидела я там или не сидела, а только я ничего не знаю!

      – Зачем доктор попросил вас задержаться?

      – Потому что мы с ним не договорили, а к нему приперся тот придурок. Вот мне и пришлось спрятаться по просьбе доктора. Он сказал, что переговорит с ним и снова займется мной.

      – И о чем они говорили?

      – Да ни о чем особенном! Доктор быстро купировал истерику этого актеришки и выставил его из своего кабинета.

      Было похоже, что Элеонора говорит правду. Во всяком случае, она подтверждала слова Пятипалова.

      – А что было дальше?

      – Дальше я ушла!

      Леся не выдержала и хмыкнула:

      – Стоило столько времени ждать, чтобы уйти, ни о чем не поговорив!

      – Слушайте! – вспыхнула Элеонора. – Я не обязана выкладывать вам подробности моей беседы с доктором. Это касалось только меня. Меня и моего мужа. Покойного!

      И Элеонора неожиданно затряслась всем телом. Подруги сначала подумали, что это у нее запоздалая реакция на ледяной душ, но ничего подобного.

      – Это я виновата! – дрожа, восклицала Элеонора. – Это я довела его до такого состояния! Я виновата в его смерти!

      – Что вы ерунду порете? Вы же сами сказали, что с доктором вне его работы никогда не общались. Как вы могли его довести?

      – Да при чем тут доктор! Я говорю про моего мужа! Это я виновата в его смерти!

      И, кинув на горничную смущенный взгляд, Элеонора продолжила:

      – Мы с ним накануне утром здорово поругались. Никогда, никогда, до самой смерти не забуду, как он на меня смотрел, когда уходил! Боже мой, этот взгляд будет преследовать меня до могилы!

      В общем, у Элеоноры был острый приступ раскаяния. И отвлекаться от него она упорно не желала, попутно страдая, где же она теперь найдет себе нового психотерапевта, раз доктор Пешков умер. В общем, горе Элеоноры было густо замешено на эгоизме.

      – Ах, как некстати он погиб! – восклицала она. – Именно теперь, когда он мне больше всего нужен!

      В целом она исполнила арию Пятипалова, только с большей эмоциональностью. Но все равно эгоизм пациентов доктора Пешкова подруг просто поражал. И где он только умудрялся находить таких эгоистов? А может быть, психические