За последним порогом. Паутина. Книга 2. Андрей Стоев

вряд ли смогут правильно рассудить. Здесь надо бы баронским судом решить.

      – Ну рассказывайте, почтенный, что за сложное дело такое, – поощряюще кивнул ему я.

      – Контрабандисты, ваша милость.

      – Опять от лесных возили? – у меня резко испортилось настроение.

      – Никак нет, ваша милость. Скупали у крестьян молочные продукты – сметану, сливки, творог, – и вывозили в Дерпт и дальше, до самой Риги. Стража как начала это дела распутывать, обнаружила семнадцать тайных хуторов с молочными фермами. Ну как тайных – все соседи знали, конечно, но молчали. А скорее всего, тоже тайком участвовали – деревня налоги платит, но там коров, считай, и нет. Все коровы на хуторе, а мы про него и не знаем. То есть выгодно всем – фермы налог не платят, поэтому цены низкие держат, а скупщики тоже без пошлины вывозят. Всем сплошная выгода, один только барон в убытке.

      Ну надо же – контрабанда сметаны и сливок, прямо по заветам кота Матроскина! Такое, наверное, только в Ливонии возможно. Представляю, какие щёки наели эти негодяи на баронской сметанке.

      – И в самом деле безобразие, – согласился я. – Ну что ж, рассудим.

      Негодяи, однако, оказались на удивление худыми – видно, не впрок пошли краденые сливки.

      – Попались, злодеи, – ласково поздоровался с ними я. – Как говорится, сколько верёвочке ни виться… Вот и вам тоже конец пришёл.

      Злодеи рухнули на колени и взмолились, обращаясь почему-то к Ленке:

      – Пощадите, ваша милость! Мы люди маленькие, что нам приказали, то мы и делали!

      Им, похоже, уже объяснили, кто здесь ангел кротости, а кто головы отрывает. В общем-то, так и планировалось, но всё же немного обидно быть пугалом.

      Ленка от этих мольб слегка растерялась и зашептала мне на ухо:

      – Что мне говорить?

      – Ничего, просто делай доброе лицо, – шепнул я ей в ответ. – Изредка шепчи мне на ухо что-нибудь, вроде как просишь о чём-то.

      – Ты слишком добра к этим прохвостам, дорогая, – громко заявил я нахмурившись. – У них же на мордах написано, что они закоренелые преступники и не желают раскаиваться.

      Преступники начали наперебой уверять меня, что они-то как раз горячо желают раскаяться.

      – Значит, говорите, что сожалеете о своих преступлениях, – с сомнением сказал я. – Возможно, я вам и поверю, если вы искренне ответите на мои вопросы. Но учтите – хоть один намёк на ложь, и вы немедленно идёте на виселицу, и на заступничество баронессы можете даже не надеяться. Вам понятно?

      Несчастные закивали так яростно, что я слегка испугался, как бы у них не оторвались головы. В результате краткого допроса выяснилось, что это выгодное дельце затеял рижский купец Юрген Хольц, который держал оптовую торговлю молочными продуктами, а пойманные преступники были младшими приказчиками, которые, собственно, и вывозили закупленный товар.

      – Так вы, наверное, не только у нас закупаете? – полюбопытствовал я.

      – В основном