.

это случится. Он не станет срываться на меня при посторонних, но поймет наконец, что зря он все это затеял, то есть зря закрутил роман с сотрудницей, да еще с подчиненной.

      То есть он-то, разумеется, сам себе не признается, что совершил ошибку, такого ни один мужчина не сделает. Но будет злиться на меня. И что тогда делать? Только увольняться с работы. Но меня вполне устраивает зарплата и коллектив, и сама работа нравится, я вовсе не хочу срываться с места.

      Вот вы поймите меня правильно. Я вовсе не такая умная, какой выгляжу сейчас, когда прошло больше полугода с того дня, когда моя жизнь превратилась в череду скучных, унылых дней, когда утром ждешь, чтобы скорее наступил вечер, а вечером, ложась в постель, мечтаешь поскорее заснуть и проспать до утра.

      Не всегда получается, но про это я уже говорила.

      Так вот, я потому так четко вычислила мысли Вадима, что относилась к нему довольно спокойно. Он мне нравился, но поскольку он всячески подчеркивал, чтобы я особо не надеялась на что-то серьезное, то я и не надеялась. То есть он-то думал, что делает свои намеки достаточно тонко, но я с детства отличалась понятливостью, мне не нужно было ничего повторять по три раза.

      Знаю, что мужчины не любят выяснять отношения, я и сама не очень это люблю, в последний раз делала такое… если не ошибаюсь, классе в восьмом, когда Вовка Тимофеев, с которым вроде бы у нас была любовь, был мной лично замечен целующимся с моей закадычной подружкой Аленой.

      Дело происходило, как водится, на школьной новогодней дискотеке. Отчего-то мне стало тогда обидно до слез, я бросилась на улицу, а был мороз. И вот когда я в туфельках и коротком платье вступила в сугроб, то все прошло: и любовь, и обида – и я развернулась и хотела уже войти в тепло, но тут на моем пути возник Вовка, который в лучших традициях стал винить во всем только меня.

      Я, дескать, его никогда не понимала, относилась к нему свысока, не ценила, не уважала и так далее. И главное, что он, такой здоровенный, стоял на узкой, протоптанной в снегу тропинке и я не могла его обойти. В общем, чтобы войти в тепло, пришлось со всем согласиться: да, я такая, я во всем виновата и я его прощаю.

      Все это я едва выговорила, стуча зубами от холода, с ужасом думая, что подхвачу после всего воспаление легких и проваляюсь все каникулы в постели.

      Скажу сразу: я тогда не заболела даже насморком, но Вовку, явившегося в первый день каникул с цветами, мама по моей просьбе выгнала прочь веником. С Аленой мы тихо разошлись, с тех пор я терпеть не могу выяснять отношения. И близких подруг у меня нет.

      Историю эту давнюю я вспомнила только для того, чтобы объяснить свою пассивность. И к тому же можно было списать раздражительность Вадима на работу.

      Он готовил новый, какой-то особенный проект и был очень им увлечен и занят. Он вообще очень серьезно относился к работе и был озабочен собственной карьерой.

      Не берусь судить, насколько интересен был проект, но Вадим придавал ему огромное значение. Он часто бывал у начальства на совещаниях, и поговаривали, что если все с проектом пройдет удачно,