Отделенные. Нико Кнави

ему на ноги эль. Да еще в таких выражениях… Это сейчас Фар ко всему привычен, а тогда его уши оказались не готовы к подобному насилию. И очарование волшебными созданиями сразу пропало.

      После, уже поработав и с эльфами, и на них, Фар пришел к выводу, что они просто сказочно несказочные. Хотя сталкиваться с ними по делу ему приходилось нечасто. Нет, эльфы не считались прямо редкостью в людских городах, но и многочисленными там тоже не были. Говорили, лет сто назад они чаще вылезали из своего Светлого Леса, но утверждать такое могли, наверное, только какие-нибудь книжные черви.

      Вешкинцы одаривали Мильхэ восхищенно-удивленными взглядами, подходили к ней, не замечая холод, который ледяная ведьма чуть ли не буквально источала вокруг себя.

      По мнению Фаргрена, Мильхэ была блеклой. Блеклой и ледяной. Даже цвет глаз не мог исправить первое – к бирюзе примешивался серый агат. Но волосы были красивые. Будто множество серебряных тонких травинок. Интересно, как они выглядят распущенными? Эльфийка заплетала волосы, украшая их шестью резными кольцами из непонятного материала. Получалась толстая и длинная – до пояса – коса.

      «Как у матери». – Фар внезапно ощутил ледяной укол в сердце.

      Она тоже носила длинную и толстую косу, которую отказывалась стричь, даже обзаведясь четырьмя детьми. Конечно же, волосы у матери были не цвета серебра, а черные. Фаргрен помнил, как она позволяла маленькому ему заплетать тяжелые пряди. Иногда он украшал их цветами, а отец прятал в усы улыбку, заставая их за этим занятием.

      «На кого похожа Ирма?» – подумал Фар, забыв, что загадочное нашествие Тварей оставляло слишком мало надежд.

      Если поход до колодца показался долгим, то от обратного пути Фаргрен чуть ли не выл. Ему давно хотелось есть, и даже не есть, а жрать. Но ведьме приспичило всех лечить. Причем делала она это все с тем же холодным выражением лица, которое, вообще-то, лекарю не подходит по характеру профессии. Ведьма слегка оттаяла, только когда осматривала беременную женщину. С ней Мильхэ провозилась дольше всех.

      «И в ледяных равнинах скрывается доброе сердце», – подумал Фаргрен, слегка удивляясь своим литературным талантам.

      Вчетвером они втихаря напридумывали для эльфийки кучу разных сравнений – от литературных до не очень. Не от злобы. Просто не могли удержаться от шуток. Особенно близнецы. Хотя понимали, что напарнице эти шутки могут показаться не очень-то и добрыми, даже обидными, поэтому старались, чтобы она их не слышала.

      Когда Фаргрен и Мильхэ, наконец, добрались до своего убежища, он уже был готов сожрать хоть богомола. Селяне принесли им похлебку и хлеб. Делиться они не сильно торопились, но Рейт смог их уболтать – его таланты, кажется, не действовали только на Тварей. И на ледяную ведьму.

      – Давай, выкладывай все об этих жуках, – сказал он ей, жуя не самую свежую краюху.

      Мильхэ ответила не сразу. Она сидела и теребила в руках уголок плаща. Нет, все же находиться под землей ей по-прежнему не нравилось.

      – Опасны