Александровские Кадеты. Смута. Том 2. Ник Перумов

отсиживались!

      Однако в ответ на размахивание белой тряпицей стрельба со стороны добровольцев и впрямь прекратилась.

      – Встали, – Жадов выпрямился во весь рост.

      – Тащ начдив!..

      – Не «тащ начдив», а за мной! Наших будем собирать!..

      Добровольцы и красные бойцы сошлись посреди смертного поля. Винтовки закинуты за спины, в ход пошли носилки. Совсем юный офицерик с красно-чёрными погонами, где красовалась единственная звёздочка, чуть поколебавшись, протянул пакет бинтов немолодому уже красноармейцу, пытавшемуся помочь товарищу с простреленной ногой; чуть левее двое бойцов Жадова, молча и словно бы стесняясь, помогли женщине в косынке с красным крестом положить раненого добровольца на носилки.

      И так же молча разошлись.

      …До самого вечера атак на позиции 15-й стрелковой не последовало. Гремело и справа, и слева, и казалось, всё будет хорошо. Отправленный батальон так и остался у Нечипоренко, хотя наступление белых стихло и там.

      – Кажись, выстояли, – зевнул Жадов.

      В блиндаже горела одна-единственная свеча, скупо освещая старую, имперскую ещё топографическую карту.

      – Выстояли, – кивнула Ирина Ивановна.

      – Так это, значит, и был главный удар?

      Товарищ Шульц молчала, красными и синими карандашами чертя на карте какие-то значки и измеряя расстояния курвиметром.

      – Нет, товарищ начдив. Не главный. Главного вообще, похоже, не было. Или же поисточились беляки, потери свои им восполнить уже некем, офицеры, какие хотели и могли, давно уже у них, а остальные – либо у нас, либо, как и большинство обывателей, просто ждут, чья возьмёт.

      – Мудрено говоришь, товарищ начштаба… –   Жадов очень устал. И сейчас ему очень хотелось поверить, что самое страшное позади, что наступление врага отбито и можно будет «сидеть в окопах», и это, право же, куда лучше, чем подниматься в атаку, ожидая, что тебя вот-вот срежет пулемётная очередь в живот. – То главный удар, то не главный… то заслон, то не заслон… А вообще выпить бы сейчас наливочки стопочку да пельменями настоящими закусить, в Питере, помню, было одно заведение, ходил всегда…

      Ирина Ивановна рассеянно кивнула, продолжая чертить и вымерять.

      – Погоди, Миша, о пельменях мечтать. Мы с Нечипоренко удержались, а что у других соседей?..

      – Отправь вестового… Где Яша, где наш комиссар? Пусть идёт политработу проводить. Что, дескать, героически отразили натиск противника, скоро и назад погоним…

      Ирина Ивановна только качала головой. И вдруг хлопнула себя по лбу:

      – Ах я, дура набитая!..

      Жадов аж подскочил:

      – Что такое?..

      – То-то я голову ломала, где Улагай с Келлером, где конница белых?.. Ни у нас, ни у Нечипоренко не появилась, как и дроздовцы с марковцами и корнилов- цами.

      – И что же?

      – Значит, всё ещё хитрее. Обходят они нас, Миша. Не стали прорываться самой короткой дорогой, не стали соседей наших опрокидывать, чтобы нам в тыл зайти. Обошли небось левый наш фланг, через Дон переправились всей массой