Третья степень близости. Миланский тур на двоих. Дарья Калинина

печенюшки! И чай хороший. Всегда его пью. И прямо в первый раз со мной такое…

      Растерянность сторожа выглядела так убедительно, что его в конце концов оставили в покое. Все равно он не мог сказать ничего вразумительного. Участковый решил, что сторож хлебнул лишнего да и заснул на дежурстве. А когда начался пожар, он каким-то образом сумел протрезветь, добраться до выхода, выбраться на свежий воздух и тем самым спастись.

      Против этой версии говорило то, что от сторожа спиртным не пахло. Ничуточки!

      – Выветрилось! – твердил капитан. – Или закусил чем, что запах отбило.

      – Да не пью я! – почти плакал сторож. – А уж на дежурстве и вовсе ни капли в рот не употребляю!

      – Ты был пьян!

      – Не был! Хотите, экспертизу вашу делайте. Не пил я!

      – Экспертизу ему! – окончательно разозлился капитан, взбешенный упрямством сторожа. – А отпечатки пальцев с тебя не снять?

      Почему-то фраза про отпечатки пальцев чрезвычайно напугала сторожа. Он весь сжался и затих. Удовлетворенный моральной победой над сторожем, участковый развернулся в сторону Викули.

      – Ну, дорогая девушка, – произнес он тоном, не предвещающим «дорогой девушке» ровным счетом ничего хорошего. – Будем признаваться?

      – В чем признаваться-то?

      – В преступном сговоре вот с этим типом!

      И участковый презрительно кивнул на безучастно замершего на стуле сторожа.

      – Впервые вижу этого человека, – пожала плечами Вика. – То есть не впервые, но так близко – только сейчас.

      – Ну, конечно, конечно! – зловредно рассмеялся участковый. – Теперь вы будете все отрицать!

      – Буду! Потому что знать этого человека не знаю. Видела его мельком, и только!

      – И еще скажете, что денег ему тоже не платили?

      – Не платила! Он на меня не работает. Зачем же я буду ему платить?

      – А за поджог! – радостно просветил ее участковый. – За поджог, милая! Или скажешь, что это тоже не ты?

      – Не я!

      – Ну, значит, муженек твой! Или кем уж он там тебе приходится, не знаю!

      – Леша ни в чем не виноват! Не смейте его обвинять!

      – Не виноват, значит? А кто виноват? Ты?

      – И не я!

      – Так ничего не получится, милая. Либо ты виновата, либо он. Иначе – никак! Больше конкурентов у погорельца не было. Только ты и твой женишок!

      Кира от такого безобразного допроса даже покраснела. При этом у нее заалели кончик носа и подбородок. А это был очень и очень настораживающий признак. Но, увы, об этом знала только Леся. А вот участковый, на которого и был направлен гнев Киры, этого знать не мог. И поэтому он не усмотрел в покрасневшем Кирином носе никакой для себя лично опасности. А зря!

      – Это не допрос! – звенящим от злости голосом внезапно произнесла Кира, словно призрак возникнув за спиной участкового. – Не допрос, а форменное безобразие! Где у вас улики, которые бы позволили заподозрить Вику или ее жениха в поджоге? Нету? Может быть, у вас свидетели имеются, видевшие, как они поливали