Кудесник. Андрей Земляной

через час, страждущие лишнего билетика уже толпились у входа. Виктор сунул второй билет какой-то девушке и пошёл дальше, не обращая внимания на её попытки заплатить.

      Публика в театре делилась на тех, кто специально приехал и спектакль посмотреть, и себя показать, и на тех, кто попал по случаю. Первые – мужчины в отлично сшитых костюмах и дамы в вечерних платьях, вторые – мужья, облачённые в парадно-выходные брюки и пиджаки, и жёны в красивых, но неудобных нарядах. Попадалась и вовсе разночинная публика, одетая как попало, некоторые даже – в новомодных джинсах, свитерах и простых ситцевых платьях.

      Впрочем, театр принимал всех: и генералов в ложах, и театралов в партере, и публику на галёрке.

      Виктор в силу молодого возраста ещё не приобрёл друзей среди московских театралов, поэтому, не присоединяясь ни к одной из групп, он прошёл к буфету, взял кофе и пару бутербродов с красной икрой и занял один из свободных столиков.

      Сам спектакль он уже видел ещё в той, прошлой жизни, но, оказавшись в театре, подумал о том, что хорошо бы снять лучшие представления московских театров на качественную киноплёнку, чтобы сохранить для будущих зрителей. Телевидение делало только первые шаги, и видеозапись ещё очень далека от нормального разрешения. А вот киноплёнка, особенно широкого формата, напротив, давала очень качественное изображение.

      – Виктор Петрович? – стоявшая рядом дама кого-то напоминала, и лишь через несколько секунд Виктор вспомнил женщину, пытавшуюся организовать его похищение из квартиры Татьяны.

      – Госпожа Харрис, если не ошибаюсь? – Виктор покачал головой. – Ваша настойчивость достойна лучшего применения.

      – Вы позволите сесть? – Нина, облачённая в чёрное облегающее мини, не скрывающее стройные ножки в чулках, чуть изогнулась, демонстрируя линию бедра.

      – Садитесь, – Виктор кивнул, – а я смотрю, мордовская зона на вас почти не сказалась. Обычно она никого не красит.

      – Наши правительства быстро договорились, и я гостила в Мордовии всего пару недель.

      – И сразу же поспешили вернуться в Россию? – Виктор чуть приподнял бровь. – Удивительное постоянство. Надеетесь попасть в ту же зону?

      – Я надеюсь договориться, – Нина улыбнулась, показав ровные белоснежные зубы.

      – О чём можно договариваться с людьми, способными раздербанить целую страну для удовлетворения собственных амбиций? Вы же ненормальные, – Виктор пожал плечами, – шизофреники. Зачем-то разбомбили Дрезден. Мало вам было Хиросимы и Нагасаки, так вы ещё и Токио сравняли с землёй. С людоедами не разговаривают, Нина. Их держат на прицеле.

      – Сколько в вас ненависти к свободному миру…

      – Не-не-не, мне вы эту мякину про «свободный мир» не втюхаете. Я посмотрю, как вы попытаетесь опубликовать в «Нью-Йорк таймс» статью о том, что на самом деле творится во Вьетнаме, например, истинные цифры потерь. Свободный мир! Ваш мир, Нина, свободен ровно от «можно» до «нельзя», от перил до перил, а чтобы