Синдром отката. Нил Стивенсон

день, чтобы приехать и повидаться с тобой.

      Эту робкую попытку сменить тему Хендрик отбил, словно и не заметив.

      – Если это никак не связано с ураганом, к чему говорить о «необычных временах», да еще и таким значительным тоном? Что еще у нас сейчас необычного?

      Виллем смутился, не очень понимая, что отвечать.

      Даже предварительные замечания типа: «Только никому не говори…» или «Имей в виду, это конфиденциальная информация…» вызвали бы у его отца взрыв негодования. И так понятно, что дело секретное! «Ты что, – сказал бы Хендрик, – думаешь, я из ума выжил?»

      Отвернувшись от пристального взгляда отца, Виллем кивнул в сторону темных деревьев, затеняющих поток.

      – Как ты думаешь, – спросил он негромко, – сколько пройдет времени, прежде чем все это скроется под водой?

      Наступила тишина – если можно назвать тишиной пение птиц, жужжание цикад и неумолчное кваканье лягушек.

      – Так вот о чем речь! – сказал наконец Хендрик с таким выражением, словно хотел добавить: «Наконец-то кто-то решил этим заняться!» – И что она собирается предпринять?

      – Ты же понимаешь, папа, у нас конституционная монархия, так что она сильно ограничена…

      – Только меня этой чушью не корми!

      Виллем с трудом подавил желание по-подростковому закатить глаза.

      – И тем не менее, папа, это так и есть. У нее нет никаких тайных суперсил помимо и сверх тех, что перечислены в Грондвете[23].

      – Если так, зачем она нужна?

      Разговор зашел в тупик. Уже не в первый раз. Виллем понимал, к чему все клонится. Если начать упираться, Хендрик сокрушит его сопротивление историей о деде и самурайском мече. Йоханнес оставался до конца верен королеве – не избранным представителям Генеральных Штатов и не статьям Грондвета.

      И ведь не скажешь, что Хендрик – какой-то твердолобый консерватор. Точнее… хорошо, он твердолобый консерватор, но ведь в Нидерландах таких полно. Так что, может быть, этот разговор здесь и сейчас и к лучшему. Дома будет знать, что говорить значительной части электората.

      Он кивнул в сторону деревьев, оплетенных диким плющом, растущих, казалось, прямо из воды.

      – Все это скоро будет затоплено. Ты это знаешь.

      – Разумеется. Может, у меня и нет ученой степени, но я в курсе, что такое парниковый эффект. А то, как поднимается вода, вижу своими глазами.

      – И ты к этому готов? Если серьезно?

      – Я готов пойти отлить, – проворчал Хендрик. – А ты пока поднимись-ка на чердак. Потом спустишься и расскажешь мне, что там увидел.

      Виллем знал, что помогать отцу встать или подавать трость не нужно – он только разозлится. Поэтому оставил его на собственное усмотрение и вошел в дом первым. Пройдя через гостиную, с удовлетворением отметил, что она к наводнениям готова: на полу плитка, под ней бетон, здесь и там ковры, которые легко свернуть и убрать подальше от прибывающей воды. В холле и вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, стену украшали обрамленные осколки памяти: фотографии, газетные вырезки, медали, засушенные

23

Конституция (голл.).