Синдром отката. Нил Стивенсон

в нем систему троп, открытую и понятную, словно нидерландская железнодорожная сеть.

      Так или иначе, это сработало: еще минута – и они вырвались из леса у края длинной насыпной дамбы, которую Саския разглядывала прямо перед крушением. Справа за дамбой, судя по всему, располагалось невидимое отсюда озеро. Перед ними расстилался открытый травянистый склон, неожиданно аккуратный и ухоженный; он круто спускался к небольшой и быстрой речке, которая (это Саския увидела, когда они подъехали ближе) питалась из водослива с рядом закатанных в сталь и бетон шлюзов, берущего свое начало в земляном склоне дамбы в сотне метров отсюда. Саския, уроженка Нидерландов, с первого взгляда сообразила, как работает вся конструкция. Пусть сверху дамба поросла зеленой травкой, пусть над ней кружат птицы (кстати, что за птицы? Боже, стервятники?! Как в вестернах?!); все эти дары природы – лишь внешний покров, маскировка, нечто вроде краски на стенах дома, прикрывающей структуру абсолютно искусственную, от начала до конца сконструированную человеком. В траве сереют островки бетона, из них выступают трубы и крышки люков – зримые проявления огромной инфраструктуры, скрытой под землей. Все здесь, куда ни бросишь взгляд, спроектировано какими-то техасскими инженерами, изо дня в день получающими зарплату за то, что они понимают воду и умеют ею управлять.

      Чего хочет вода? В конечном счете всегда одного: добраться до моря. Этой речушке позволили выжить, поскольку она отводит лишние потоки воды, грозящие затопить аэродром или близлежащие кварталы. Сейчас все шлюзы водослива были распахнуты, вода хлестала, словно ее качали насосом. Течение неслось стремительно, казалось, вот-вот выйдет из берегов. Однако и тогда оно залило бы лишь участок, тщательно ограниченный насыпями и дамбами, отделяющими речную долину от аэродрома чуть выше. Именно по этой причине никто на аэродроме – никто из скорых и пожарных машин, дежурящих на соседней взлетной полосе, никто из наземных сотрудников, никто из тех, кто разделывал свиней и аллигатора на месте крушения самолета, – их сейчас не видел. Единственное, что могла разглядеть Саския над защитной насыпью, – верхушка диспетчерской вышки, да и та скоро скрылась из виду. Они оказались в странном одиночестве. Ниже водослива располагалась парковка для рабочих, но сейчас она пустовала. Работники дамбы хорошо понимали, что ждет во время разлива автомобили, припаркованные в пойме реки.

      Совсем рядом река уходила в лес; а на опушке леса, вытащенное на сухую (еще недавно) землю, покачивалось надежно привязанное к дереву суденышко. Саския узнала в нем РИБ – жестко-корпусную надувную лодку. Ее корма, с большим подвесным мотором и резервным двигателем сбоку, сейчас качалась на волнах. Руфус остановил пикап как можно ближе, метрах в десяти от лодки, – дальше ехать не стал из опасения завязнуть в раскисшей земле. Все выстроились цепочкой между машиной и лодкой и принялись передавать друг другу багаж: Аластер доставал вещи из кузова и передавал Фенне, та Амелии, та Саскии, и наконец они попадали