Стихи. Поэмы. Михаил Лермонтов

      СОСЕД

      Кто б ни был ты, печальный мой сосед,

      Люблю тебя, как друга юных лет,

      Тебя, товарищ мой случайный,

      Хотя судьбы коварною игрой

      Навеки мы разлучены с тобой

      Стеной теперь – а после тайной.

      Когда зари румяный полусвет

      В окно тюрьмы прощальный свой привет

      Мне, умирая, посылает

      И, опершись на звучное ружьё,

      Наш часовой, про старое житьё

      Мечтая, стоя засыпает, —

      Тогда, чело склонив к сырой стене,

      Я слушаю – и в мрачной тишине

      Твои напевы раздаются.

      О чём они – не знаю; но тоской

      Исполнены, и звуки чередой,

      Как слёзы, тихо льются, льются…

      И лучших лет надежды и любовь —

      В груди моей всё оживает вновь,

      И мысли далеко несутся,

      И полон ум желаний и страстей,

      И кровь кипит – и слёзы из очей,

      Как звуки, друг за другом льются.

      1837

      ДУМА

      Печально я гляжу на наше поколенье!

      Его грядущее – иль пусто, иль темно,

      Меж тем, под бременем познанья и сомненья,

      В бездействии состарится оно.

      Богаты мы, едва из колыбели,

      Ошибками отцов и поздним их умом,

      И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,

      Как пир на празднике чужом.

      К добру и злу постыдно равнодушны,

      В начале поприща мы вянем без борьбы;

      Перед опасностью позорно малодушны

      И перед властию – презренные рабы.

      Так тощий плод, до времени созрелый,

      Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,

      Висит между цветов, пришлец осиротелый,

      И час их красоты – его паденья час!

      Мы иссушили ум наукою бесплодной,

      Тая завистливо от ближних и друзей

      Надежды лучшие и голос благородный

      Неверием осмеянных страстей.

      Едва касались мы до чаши наслажденья,

      Но юных сил мы тем не сберегли;

      Из каждой радости, бояся пресыщенья,

      Мы лучший сок навеки извлекли.

      Мечты поэзии, создания искусства

      Восторгом сладостным наш ум не шевелят;

      Мы жадно бережём в груди остаток чувства —

      Зарытый скупостью и бесполезный клад.

      И ненавидим мы, и любим мы случайно,

      Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,

      И царствует в душе какой-то холод тайный,

      Когда огонь кипит в крови.

      И предков скучны нам роскошные забавы,

      Их добросовестный, ребяческий разврат;

      И к гробу мы спешим без счастья и без славы,

      Глядя насмешливо назад.

      Толпой угрюмою и скоро позабытой

      Над миром мы пройдём без шума и следа,

      Не бросивши векам ни мысли плодовитой,

      Ни гением начатого труда.

      И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,

      Потомок оскорбит презрительным стихом,

      Насмешкой горькою обманутого сына

      Над промотавшимся отцом.

      1838