Недоросль. Денис Фонвизин

деревне.

      Простаков. Какая беда! Ну, разорят нас до конца!

      Правдин. Чего вы испугались?

      Простаков. Ах ты, отец родной! Мы уж видали виды. Я к ним и появиться не смею.

      Правдин. Не бойтесь. Их, конечно, ведёт офицер, который не допустит ни до какой наглости. Пойдём к нему со мною. Я уверен, что вы робеете напрасно.

      Правдин, Простаков и слуга отходят.

      Скотинин. Все меня одного оставили. Пойти было прогуляться на скотный двор.

      Конец первого действия.

      Действие второе

      Явление первое

      Правдин, Милон.

      Милон. Как я рад, мой любезный друг, что нечаянно увиделся с тобою! Скажи, каким случаем…

      Правдин. Как друг, открою тебе причину моего здесь пребывания. Я определён членом в здешнем наместничестве. Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига[5] сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими полную власть, употребляют её во зло бесчеловечно. Ты знаешь образ мыслей нашего наместника. С какою ревностию помогает он страждующему человечеству! С каким усердием исполняет он тем самым человеколюбивые виды вышней власти! Мы в нашем краю сами испытали, что где наместник таков, каковым изображён наместник в Учреждении, там благосостояние обитателей верно и надёжно. Я живу здесь уже три дни. Нашёл помещика дурака бессчётного, а жену презлую фурию, которой адский нрав делает несчастье целого их дома. Ты что задумался, мой друг, скажи мне, долго ль здесь останесся?

      Милон. Через несколько часов иду отсюда.

      Правдин. Что так скоро? Отдохни.

      Милон. Не могу. Мне велено и солдат вести без замедления… да, сверх того, я сам горю нетерпением быть в Москве.

      Правдин. Что причиною?

      Милон. Открою тебе тайну сердца моего, любезный друг! Я влюблён и имею счастие быть любим. Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне дороже всего на свете, и, что ещё горестнее, ничего не слыхал я о ней во всё это время. Часто, приписывая молчание её холодности, терзался я горестию; но вдруг получил известие, которое меня поразило. Пишут ко мне, что, по смерти её матери, какая-то дальняя родня увезла её в свои деревни. Я не знаю: ни кто, ни куда. Может быть, она теперь в руках каких-нибудь корыстолюбцев, которые, пользуясь сиротством её, содержат её в тиранстве. От одной этой мысли я вне себя.

      Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и в здешнем доме. Ласкаюсь[6], однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся меры.

      Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных. Не знаю, что мне делать в горестном моём положении.

      Правдин. Позволь мне спросить об её имени.

      Милон (в восторге). А! вот она сама.

      Явление второе

      Те же и Софья.

      Софья (в восхищении). Милон! тебя ли я вижу?

      Правдин.

5

Из собственного подвига – то есть из собственного побуждения.

6

Ласкаюсь – ласкаю себя мыслью, надеюсь.