Нелегал. Том 2. Павел Корнев

дело, как я свободное время провожу!

      – Милене это скажи! – отмахнулся я. – Меня интересует исключительно вчерашняя ночь. Так много вас было?

      – Зачем тебе?

      – Сначала ответь.

      – Человек десять, – сказал Попович как-то не слишком уверенно. – Или пятнадцать. Там ещё девчонки с педагогического подошли, я их плохо помню.

      – Где пили?

      – На квартире у одного из наших. Ну это потом уже. Сначала в «Синей гусенице» сидели. Это варьете.

      – Всех, кто там был, знаешь?

      – Петь, да что случилось-то?! Ты можешь толком объяснить?!

      – Нет, – спокойно произнёс я, отхлебнув чая. – Но ты же понимаешь, что я не просто так к вам на кафедру пришёл и опрос провожу!

      – Там что-то стряслось, когда я ушёл? – забеспокоился Миша.

      – Именно там ничего не стряслось, – уверил я его. – Более того – все, кто был на той квартире, не могли в это же время находиться в другом месте, где и вправду могло кое-что случиться. Так кто именно там был? Когда пришёл, когда ушёл?

      Попович начал перечислять имена, но тут же сбился и развёл руками.

      – Да всех разве упомнишь? Кто-то приходил, кто-то уходил. А может, они и не уходили, а с барышнями в спальне уединялись. Я не следил!

      – А кто может знать наверняка?

      – Если только Антон Пух, – предположил Нигилист без особой, впрочем, уверенности. – Мы у него на квартире постоянно собираемся, а вчера все свои были вроде.

      Я изобразил задумчивость.

      – Ну не знаю, не знаю. – Затем похлопал соседа по плечу. – Может, и лишнее это. Ты пока о нашем разговоре не распространяйся, нужно будет – я сам Антона опрошу.

      – Как скажешь.

      Миша допил чай, и я забрал у него стакан, отнёс пустую посуду в буфет.

      С девочками они, значит, уединяются?

      Очень интересно. И если Милене об этом говорить определённо не стоило, то отразить в отчёте майору Городцу нужно будет непременно.

      Всю первую половину дня я рыскал по студгородку в поисках людей из составленного вчера списка, а ещё посетил горбольницу и раздобыл там кое-какие сведения. Личное знакомство с барышнями из регистратуры и коробка шоколадных конфет до предела упростили получение нужных выписок, зато в канцелярии Службы охраны института меня послали куда подальше, там пришлось просить о содействии Евгения Вихря.

      Когда я пришёл в студсовет, Касатон Стройнович уже заканчивал передачу дел председателю, но выслушать меня он не отказался.

      – Что у тебя, Петя?

      – Рогоз, – пояснил я. – Ты погляди, какой у этого горячего южного человека послужной список!

      Касатон взял характеристику, выданную секретарём ячейки Февральского союза молодёжи, ознакомился с ней и хмыкнул, после начал просматривать подобранные мной документы – протокол заседания товарищеского суда, вытребованные в архиве заявления двух бывших пассий аспиранта с просьбой оградить их от преследований со стороны слишком уж ревнивого кавалера