Кошачий патруль. Муха на крючке. Галина Куликова

головорезов.

      И вот сегодня с утра Бахтияров неожиданно позвонил и заявил, что в фонд пришла комиссия и он, Кудесников, обязан быть в офисе, потому что будто бы является одним из соучредителей. Арсений, который принципиально никогда и ничего не «соучреждал», полетел туда, чтобы раз и навсегда определить позиции. В этом самом фонде он и застрял до самого вечера.

      Очутившись наконец в своей машине и напоив Мерса водой, он уже было принялся звонить Белкину, когда сотовый завибрировал прямо у него в руках. На связь вышла секретарша Маня, с которой после возвращения из Египта безответственный босс даже не пообщался.

      – Арсений, вы должны немедленно приехать в контору, – сказала Маня задушенным голосом и всхлипнула. – Мне нужно сказать вам что-то важное.

      – Еду, – бросил Кудесников и сразу же дал по газам.

      В его практике уже бывали случаи, когда несчастные секретарши попадали из-за него в неприятности. В офис вламывались типы с угрозами. Прижав к стене бедную девушку, они пытались либо найти изобличающие их хозяев документы, либо самого Кудесникова. Всю дорогу он ломал голову над тем, кто к ним пожаловал на этот раз и не случилось ли чего с Маней.

      Поэтому, когда влетел в свой кабинет и увидел, что та жива и здорова, издал длинный стон облегчения. Все вокруг оставалось на своих местах. Окна не побиты, мебель не перевернута. Фикус, терпеливо сносивший тяготы офисной жизни, как всегда, криво торчал в кадке.

      – Привет, босс, – сказала Маня, сидевшая в совершенно идиотской позе: попа на стуле – ноги на столе. – Привет, Мерс!

      Вообще-то она была девушкой милой и прилично воспитанной. Кудесников относился к ней хорошо, хотя зачастую она пугала его проявлениями неконтролируемой страсти.

      – Зачем ты положила ноги на мой стол? – сердито спросил босс, который позволял фамильярничать только себе самому. – Да еще в грязных туфлях? И что вообще случилось такого, из-за чего я должен был нестись сюда сломя голову?

      – А где шоколадные конфеты? – вместо ответа требовательно спросила Маня. Глаза ее ярко блестели, тон был агрессивным, и Кудесников немедленно решил, что она пошло напилась.

      Подошел к шкафчику, в котором хранилось спиртное, и проверил, все ли запасы на месте.

      – Ты так меня напугала, что я не успел подумать о презенте, – ответил он через плечо. – Что-нибудь стряслось? Что-то ужасное? Тебя укусила залетевшая в комнату стрекоза и, кроме меня, некому высосать яд из раны?

      – Хохмите? – с неожиданной ненавистью спросила Маня, рывком сбросив ноги со стола. Ее лицо, все, целиком, набрякло слезами, размывшими прелестные черты. – Вы никогда не относились ко мне серьезно!

      – Серьезно я отношусь только к женщинам за рулем, – буркнул Арсений, мрачнея. – Я чем-то тебя обидел?

      Мерседес важно ушел под стол, волоча за собой цепочку. В отличие от хозяина он всегда чувствовал, что грядет любовная сцена, и предпочитал пережидать самое страшное в укромном месте.

      – Нет,