Шиллинг на свечи. Джозефина Тэй

часто публикуют самые интимные факты – только чтобы привлечь читателей. Она не любила давать интервью. Каждый раз излагала события своей жизни по-новому. А когда ей на это указывали, говорила: «Ну, прошлый рассказ у меня вышел очень скучный! Я придумала поинтереснее». Каждый раз не знали, чего от нее ждать. Все объясняли ее темпераментом.

      – А вы бы это иначе объяснили? – живо спросил Грант, чей слух всегда чутко схватывал любую еле заметную интонацию.

      – Пожалуй, да, иначе. Мне всегда представлялось, что это ее средство самозащиты. Понимаете, люди ведь только в том случае могут причинить вам боль, если они хорошо знают ваши слабые места. А коли они не знают, кто вы есть на самом деле, то вы сами можете ими вертеть как вздумается, а не они вами.

      – Бывшая работница кружевной фабрики, которая сумела пробиться в кинозвезды, вряд ли могла остаться легкоранимой.

      – Как раз потому она и была такой, как там вы ее сейчас назвали, что вышла из работниц. Ее карьера была головокружительной: каждые полгода она оказывалась уже в ином, новом для нее мире. А это требует железной выдержки. Это все равно как ныряльщик, когда он стремительно поднимается из глубины на поверхность: приходится все время приспосабливаться к меняющемуся давлению. Нет, я думаю, ей необходима была раковина, куда она могла спрятаться, – и пусть все теряются в догадках, где она на самом деле.

      – Оказывается, вы были ее фаном, Вильямс?

      – Точно, был, – коротко ответил Вильямс, и его розовые щеки еще чуть-чуть порозовели. Он в сердцах шлепнул джем на огромный кусок хлеба. – И я не успокоюсь, пока не защелкну браслетки на руках парня, который это сделал.

      – У вас есть соображения, кто это мог быть?

      – Вы, конечно, можете на меня обижаться, сэр, но, по-моему, вы упускаете из виду человека, у которого явно был мотив.

      – Кого это?

      – Джейсона Хармера. Чего он тут вынюхивал с утра пораньше?

      – Приехал из Сэндвича. Там ночевал на постоялом дворе.

      – Это он так говорит. Местная полиция это проверяла?

      Грант сверился со своими записями:

      – Вроде бы нет. Он давал показания до того, как нашли пуговицу, тогда еще никто ни о чем не подозревал. А потом все сосредоточились на Тисдейле.

      – Мотив у Хармера достаточно серьезный. Клей его бросает, и он застает ее в коттедже с мужчиной.

      – Да, ничего не скажешь, весьма правдоподобно. Тогда добавьте к своему списку дел еще и перепроверку Хармера. Узнайте, что у него с собой из одежды.

      SOS по поводу брошенного пальто уже разослан. Надеюсь, он даст какие-то результаты. Пальто – это все-таки более солидная улика, чем пуговица. Кстати, Тисдейл утверждает, что весь гардероб, кроме вечернего костюма, продал старьевщику с подходящей фамилией Тогер – в тогу облаченный, но он не знает, где его основная база. Это не тот ли, что располагался на Кровен-роуд?

      – Тот самый.

      – А где он теперь?

      – В Вестбурн-Гроув, на самой окраине.

      – Спасибо. Не сомневаюсь, что Тисдейл