Убийство номер двадцать. Сэм Холланд

наблюдает, как бутылку фотографируют, а затем аккуратно помещают в чистый белый контейнер для улик и отправляют на экспертизу. Может, им повезет с этим отпечатком. А может, и нет. Но каждая, даже самая незначительная улика приближает их к поимке преступника. Адама уже охватывает азарт погони, накатывает прилив оптимизма. Вот за что он так любит свою работу.

      Адам выходит из кухни и встает в дверях гостиной убитого. Осматривает неряшливую, беспорядочно заваленную всяким хламом комнату. Даже из-под защитной маски чувствует застарелый запах пива и какой-то жареной снеди, втоптанной в ковер. На поцарапанном журнальном столике стоит пустое картонное корытце из-под купленной навынос еды, с пластиковой вилкой внутри. Рядом – две банки из-под пива. Что-то тревожно царапает сердце – чувство связи со своей собственной одинокой жизнью.

      Итак, этот парень провел вечер дома. Ужин, пиво, что-то по телику… Адам оглядывается на кухню, потом смотрит на кровавые пятна на диване. Понял ли обитатель этого дома, что кто-то вломился к нему, или же пребывал в блаженном неведении, пока бутылка не опустилась ему на череп? Не было ли это преступление скорее спонтанным – совершенным благодаря удачно подвернувшейся возможности, а не спланированным? Бутылка из-под водки – точно такая же, что и в мусорном контейнере снаружи. Преступник приходит с целью убить – он испытывает потребность убивать? – но пустырь, на котором он обычно избавляется от тел, наводнен полицией. Хватает первое, что подвернулось под руку, оставляет жертву истекать кровью на полу ее собственной кухни, и что потом? Спокойно удаляется?

      Адам слышит, как в комнату кто-то входит, и оборачивается. Перед ним стоит Джейми.

      – Есть что-нибудь из соседнего дома? – спрашивает Бишоп.

      Джейми качает головой.

      – Ни хрена полезного. Слышали собачий лай, затем тишина. Никаких криков о помощи. Он был из тех соседей, что держатся особняком.

      – Какие-нибудь незнакомые машины на дороге? Как убийца скрылся отсюда? – Мысли Адама возвращаются к словам Кары: кто-то, скорей всего, когда-нибудь увидит его. – Он наверняка был весь в крови. Вряд ли это не вызвало бы подозрений.

      – За домом – натуральный лабиринт из переулков. Там, где я живу, такой же, он соединяет все сады. Легко ускользнуть незамеченным. Особенно прошлой ночью.

      – Хм…

      Адам умолкает и в наступившей относительной тишине слышит какой-то шум. Тихий скулеж, затем взвизг. Замирает и прислушивается, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, чтобы понять, откуда доносится этот звук. И вот опять – вроде из чулана. Адам подходит туда и открывает дверь – из темноты моментально выскакивает маленький белый песик, от его шерсти исходит неописуемое зловоние. Должно быть, бедолага просидел там всю ночь – больше негде было испачкаться. Он возбужденно скачет вокруг Адама и Джейми, пока Адам не наклоняется и не подхватывает его на руки, всего перемазанного в дерьме и всем остальном. Собака лижет ему лицо; Адам пытается убрать голову. Но тут замечает в путанице меха что-то еще. Какие-то красные