Убийство номер двадцать. Сэм Холланд

сообщила ему об этом.

      – И ты считаешь, это хорошая мысль – повидаться со своим бывшим мужем? – спросил он. – Больше тебе не с кем поговорить?

      – Он сейчас ведет это дело. – Ромилли постаралась, чтобы это прозвучало как бы между прочим. – И уже три года прошло. Я уверена, что мы сможем вести себя как цивилизованные люди.

      – Это дело о множественных убийствах… – Он опустил ложку в овсянку, медленно помешивая ее. – Ты к этому готова?

      – Именно поэтому мне это и нужно, Фил, – ответила Ромилли и вышла из комнаты, чтобы избежать дальнейших расспросов.

      Его вопросы ее разозлили. Хотя вообще-то он был прав. Большую часть воскресенья она провела в слезах. Расхаживала взад-вперед, волнуясь, перебирая в голове, что делать. А ее бойфренд всего лишь озвучил ее собственные мысли. В лучшие времена, когда они с Адамом еще были женаты, они обсуждали его полицейские дела прямо за обеденным столом. В те дни Адам был еще детективом-сержантом – энергичным и амбициозным. Как врач, она могла предложить такой уровень понимания ситуации, который давал ему преимущество в разговорах с начальством. Как то или иное заболевание могло повлиять на мышление преступника? Если жертва была ранена таким-то и таким образом, то как она могла ходить, бегать, разговаривать?

      Но вскоре это стало уже слишком, и она попросила его прекратить.

      Это было началом конца. Постепенно закрыло дверь перед теми частями его жизни, которые с течением времени лишь увеличивались.

      Но это, сказала она себе, сидя в своей машине перед знакомыми серыми стенами отдела полиции, это будет нормально.

      А потом взяла свою сумку, расправила плечи и выбралась наружу.

* * *

      И вот теперь Ромилли сидит перед ним в его кабинете. Она рада его успеху – он его заслужил. Никто не работает усерднее Адама. Никто так не выкладывается и не обладает таким же проницательным мышлением. Но при виде его команды в штабной комнате все становится на свои места. Он достиг такого уровня профессионального признания без ее помощи. Преуспел в своей собственной компании. Оказалось, что ему все-таки лучше жить одному, в конце-то концов.

      – Я слышала, тебя повысили, – говорит Ромилли, пытаясь начать разговор в нужном ключе.

      – Да.

      – Поздравляю.

      – Спасибо.

      Еще одна пауза – та пауза в разговоре, которая лишь подчеркивает зияющую между ними пропасть.

      – Ты здоров, Адам?

      Он улыбается. Первый раз с тех пор, как она вошла, но улыбка едва заметная и натянутая.

      – Просто-таки образчик здоровья, – отвечает он.

      – Это хорошо. Все еще наблюдаешься у врача?

      – Зачем ты пришла, Ромилли?

      Она делает глубокий вдох, а затем достает из сумки несколько листков бумаги и кладет их на стол. Сама не знает, с чего начать.

      – Я увидела это вчера.

      Адам бросает взгляд на текст. Это репортаж Би-би-си-ньюс, фотографии на черно-белой распечатке нечеткие.

      – Та-ак… – нерешительно отвечает он.

      Ей нужно быстро произнести эти слова, пока у нее не сдали нервы.

      – Это