Дело о Золотом сердце. Георгий Персиков

сказочный великан, но долг благородного человека обязывал Георгия справиться о здоровье девушек. Поэтому он, вооружившись двумя букетиками из полевых цветов, решительно зашагал в сторону палаты для особых пациентов.

      Больные высыпали в коридор поглазеть на знаменитого доктора, способного поставить правильный диагноз за считаные секунды. Все знали, что Родин бывает здесь нечасто, но каждый его приход воспринимался как праздник. Любому пациенту, будь то чопорная дама с фурункулом на лебединой шее или пропахший пасекой и ветошью дед с радикулитом, был по душе этот открытый и простой крепыш. Впрочем, опрятно одетый и гладко выбритый доктор был не так-то прост: его взгляд, походка и даже непослушный русый вихор выдавали настоящего авантюриста-бродягу, лишь замаскированного под врача, а на самом деле готового в любой момент выбить стекло своим рельефным телом, сигануть из окна прямиком в седло такого же крепыша-скакуна и унестись навстречу приключениям, прихватив с собой пару красоток.

      На подходе к палате сестер Савостьяновых Родина перехватил Юсупов и попытался увлечь его на кружку чая со свежими кренделями, только что доставленными от самого известного в городе пекаря Фадеева, но Георгий был непреклонен:

      – Ты же опять, дорогой мой Андрюша, начнешь вещать про этого назойливого Бицке, а мне сейчас ну совершенно не до него, уж прости! Ежели врачебный инспектор затеет козни, касаемые моей аптеки или пациентов, я с превеликим удовольствием помогу его охолонуть! Ну а пока он тут пропажу больничных уток расследует да дырявые клистиры пересчитывает, уволь…

      – Да нет, что ты, я вовсе не насчет Бицке. Этот гриб трухлявый как раз пока притих, нас не трогает. У него обострение подагры, валяется на оттоманке, ноги в тазике, укроп жует. Я по поводу сестер Савостьяновых…

      – Все в порядке? – напрягся Родин, вопросительно взглянув на коллегу.

      – Ну, если это можно назвать «в порядке»… Состояние стабильно тяжелое. Сильнейшее посттравматическое расстройство с частичными нарушениями памяти. Почти ничего не помнят, так, отдельные моменты, вспышки воспоминаний… Но все это больше похоже на дурной сон.

      – Если бы… – Георгий вздохнул, и перед его глазами болезненными зарницами пронеслись некоторые подробности того «сна».

      – Так вот, хотел попросить кое о чем… Они тебя начнут расспрашивать, что да как, почему мы в больнице, и так далее. Ты с ними, пожалуйста, помягче. Не нужно пока всю правду вываливать. Расскажи общо, не вдаваясь в детали.

      – Ах, ну разумеется, мог бы даже и не заикаться. Что ж я, не понимаю…

      Родин дружески похлопал Юсупова по плечу и распахнул скрипучую дверь.

      Яркие лучи солнца заливали просторную палату земской больницы, прорываясь через стучавшуюся в окно яблоневую крону. Не в пример погожему светлому деньку в палате, где восстанавливали здоровье сестры Савостьяновы, атмосфера царила безрадостная и гнетущая.