Последние маги. Дарья Сталь

лаго.

      Маги тоже люди. И бок о бок мы должны стоять

      у границ нашего мира ради сохранения порядка.

      Император Амберион,

      Хроники империи Амбер,

      465 лет до Баракорского вторжения

      Менфис аль-Акраби сморгнул непрошеную слезу и улыбнулся в седую бороду. Он смотрел, как по длинному, усыпанному пурпурными лепестками коридору ведут божественной красоты невесту навстречу его любимому ученику. Свадьба аландрийского принца Патриса Раакан эль-Мусиба и Элеоноры Сертан, наследницы самого известного рода волшебников Аркен-Хара, должна стать легендарной и укрепить союз между двумя странами. Но растрогал старика в первую очередь влюблённый взгляд, каким шестнадцатилетний Патрис смотрел на девушку в белом платье, расшитом золотыми нитями.

      Увидел мальчик невесту всего несколько дней назад, но, кажется, искренне и бесповоротно отдал ей сердце. Немудрено. О красоте и благоразумии принцессы слышали даже за морем, в их родной стране. Не говоря уже о том, что она была не единственной одарённой наследницей среди соседних стран. И даже при том, что Элеонора явно была лучшей партией Патрису, султан Эль-Мусиб долго вёл переговоры и наблюдал за ситуацией при дворе лорда-наместника Южного Аркен-Хара. Он не желал в жёны сыну глупую простушку, пусть даже с благородной кровью. Какова же была радость всей Аландрии, когда назначили свадьбу. На молодых возлагали большие надежды не только правители, но и волшебники, ибо пара могла возродить династию могущественных магов.

      Зал во дворце лорда-наместника Южного Аркен-Хара украсили на славу. С постамента временно убрали трон, выделив рядом место для музыкантов. На возвышенности выстроили арку до потолка, украшенную алыми маками и белыми розами, символами любви и семьи. Живые цветы украшали и столы, и даже наряды благородных дам, а свежесть цветов поддерживал Водными заклятиями Менфис. Он не любил растрачивать силы на дешёвые фокусы вроде таких, но служба при правителе заставляла мириться. К тому же Патрис заслуживал идеального праздника. К своим почти шестидесяти старый маг насмотрелся всяких султанов и знал, что из его воспитанника вырастет прекрасный правитель.

      На мраморном полу расположили столы и удобные кресла для дворянских семей, а позади них несколько скамей попроще для приглашённых из города глав гильдий и менее знатных родственников. Гости расселись сильно заранее, почти час назад, но до церемонии столы традиционно были пусты. Стены зала, как и мебель, в честь события задрапировали в цветах двух стран: багрянец слева – Аркен-Хар, небесный справа – Аландрия.

      Под потолком висели поистине впечатляющие люстры на сотни свечей. В окна, сквозь редкое даже для столиц прозрачное стекло, светили две полные луны, большая белая и поменьше голубая. Столь значимая свадьба не могла проходить иначе как в двойное полнолуние – день, когда границы между мирами становились тоньше, магия сильнее, и боги приближались к людям, так что могли в полной мере свидетельствовать происходящему.

      Грациозная невеста в сопровождении священнослужителей и торжественной музыки дошла до постамента. Принц, облачённый в белоснежный атласный камзол, подал ей руку, чтобы помочь преодолеть ступеньку. Черноволосая красавица подняла на Патриса взгляд, её щёки тут же зарделись, ресницы задрожали, подкрашенные кармином губы тронула несмелая улыбка. Менфис стоял сбоку от постамента и гостей, но зрение его точно не могло подвести: Элеонора отвечала принцу взаимностью. Надежда на то, что этот брак принесёт и пользу обеим странам, и счастье ученику, была крепкой.

      Молодые встали друг напротив друга, то заглядывая в глаза, то смущаясь и отводя взгляд. Жрец сделал шаг к ним, и музыка, наконец, смолкла.

      – С благословения богини Эрастерии, покровительницы семейных уз, под священных взором двух лун и семерых первородных богов, что стоят у истоков нашего мира, призываю вас стать свидетелями заключения союза двух людей…

      Жрец затянул традиционную молитву, во время которой молодым следовало подумать ещё раз, не зря ли стоят они на этом месте. Давно никто уже искренне не молился семерым первородным богам. Храмы их разрушились задолго до Баракорского вторжения, перевернувшего жизнь Аркен-Хара вверх дном, и даже некоторые имена богов забылись. Вот и Менфис не слушал монотонный голос служителя богини любви.

      Его вдруг кольнула тревога: едва заметно, но атмосфера в зале изменилась. Менфис, привыкший верить интуиции, насторожился и оглядел зал.

      Знатные гости сидели, глядя на жениха и невесту, кто-то шевелил губами, повторяя за жрецом молитву. За ними у стен почтительно стояли ряды стражи и слуг. Здесь же были и нейтральные воины, нанятые обеими сторонами, – на всякий случай. Они выделялись тёмными кожаными доспехами без гербов и иной символики. Взгляд Менфиса зацепился за единственного инквизитора в алом плаще: может быть, он что-то колдует? Эти умеют… хоть и весьма странную, но эффективную в пытках магию Крови. Нет, инквизитор тоже глядел на жреца, притом, весьма равнодушно, то и дело перекатываясь с носков на пятки.

      – Да услышат нас боги первородные и боги рождённые, в мире богов и в мире