Тень Белого Тигра. Ксения Хан

приносить только разрушение, она может обещать только смерть.

      – Очнись уже, Йонг. – Слова Рэвона вгрызались в шею, точно ядовитые змеиные зубы, разъедали кожу, точно старое масло из факела Феникса. – Столько людей пытается защитить тебя в этом мире, а ты не замечаешь этого. Можешь не верить мне и считать врагом, но я уже очень давно не желаю тебе смерти. И никому, кого ты любишь. И… – Он вздохнул, провёл рукой по лицу, убирая со лба прилипшие грязные волосы. – Это не я убил дочь Императора. В этой войне, если ты не заметила, больше, чем две противоборствующие силы. И у каждой из них своя цель.

      Рэвон поднялся, чтобы уйти, оставив Йонг рядом с иноземцами, к которым она начинала проникаться симпатией. Видно, чтобы не доставлять больше беспокойств или чтобы самому не злиться в её присутствии.

      – Запомни кое-что, Сон Йонг, – добавил он, роняя слова сверху вниз, прямо на макушку Йонг. Она вскинула голову: Рэвон стоял над ней и говорил серьёзно, но спокойно, будто открывал старую как мир истину. – Чтобы победить в войне, тебе нужно думать как враг и действовать как враг. Так вот, зная своего врага, я могу сказать, что смерть принцессы не была выгодна японской стороне.

      Йонг молчала, не сумев подобрать слов для ответа сонбэ. Он поклонился ей и ушёл, словно опускал меч перед противником, к которому не испытывал ненависти.

      На перевале, который отряд проходил через пару дней, Йонг стало плохо. Она шла между верным Хаджуном и Перу, спрашивала последнего о его капитане, когда почувствовала недомогание.

      – Капитэ – хороший человек, – говорил Перу.

      – Что же тогда он бросил вас в тюрьме, – скривился Хаджун, которого интерес Йонг к иноземцам раздражал. То ли воин пытался оградить госпожу от опасности, то ли ревновал.

      – Это мы спасали капитэ, не он нас, – возразил иноземец. – Он поклялся бежать и не возвращаться, пока стены тюрьмы не рухнут. И вот, они рухнули.

      – Не благодаря вашему капитану, – продолжал давить уязвлённый Хаджун.

      – Не всё ли равно, кто свершил дело? Победа над дьявольской судьбой, вот что главное. Ты мал ещё, чтобы судить о поступках.

      Хаджун тихо выругался, хотя Перу был прав: воин был младше тех, кто шёл с ним бок о бок весь непростой путь до столицы.

      Йонг старалась держаться от Хаджуна на расстоянии.

      «Зря он настаивает», – с огорчением думала она. Хаджун обращался к ней «госпожа», говорил очень формально, считал своим долгом оберегать её от любой опасности, подстерегающей в дороге. Всё, что он делал, пугало Йонг. Не стой так близко к змее, из-за которой гибнут люди.

      Хаджун заботился о ней, а Йонг видела в нём Вонбина. После смерти Юны эта рана, не сумевшая зарасти за столь короткое время, воспалилась снова и теперь отравляла все мысли и всё тело.

      Быть может, поэтому на очередном повороте её бок прострелила резкая боль.

      «Только не кровотечение», – подумала она со злостью, цепляясь за рукав иноземца. Тот охнул.

      – Ай, бэла, что случилось?

      – Госпожа? –