Мёртвое. Том Пиккирилли

морщин на шее.

      – Ты ведь это не всерьез, правда? – умоляюще поинтересовался Вейкли.

      – Серьезней некуда, Боб.

      – Я тебя услышал. Нечего было и уточнять.

      Как всегда, разнос Вейкли начался с холодной покорности. Эта фаза скоро миновала, и сначала, пыхтя и морща губы, Вейкли стал перекладывать бумаги на столе. Они оказались слишком важны, чтобы ими просто так разбрасываться, поэтому хозяин кабинета как бы невзначай пнул носком ботинка корзину для мусора – та даже не опрокинулась. Тогда рука Вейкли потянулась к лотку принтера, и не особо хорошо отапливаемый кабинет наполнился атмосферой тягучего томления.

      Со следующего тычка ногой что-то из корзины все-таки вылетело на пол. Пыхтя и бормоча себе что-то под нос, Вейкли исполнил на мусоре небольшое фламенко. Уважать его в такие моменты было трудно, но любить – проще некуда. Все-таки мужчина являл собой полную противоположность сурового Айзека Омута.

      – Значит, всерьез. Если думаешь, что я благословлю эту твою затею и даже бровью не поведу, ты спятил.

      – Послушай, Боб…

      – Это ты послушай. И – нет, я не собираюсь читать тебе нотации. Что угодно, только не это, дружище.

      – Как по мне, оно самое.

      – Я думал, мы договорились, что ты больше никогда туда не вернешься.

      – Разве договаривались?

      – Разве я не прав сейчас?

      – Прав конечно.

      – Ну и в чем проблема?

      – Ни в чем.

      – Господи Иисусе, перестань со мной соглашаться.

      Новая секретарша Вейкли, Лиза, одарила Джейкоба смущенным сочувствующим взглядом. Она ему уже нравилась, хоть бы и потому, что предпочла усесться рядом с ним на кушетку, хотя куда естественнее было бы занять стул напротив Боба. Рыжеволосая девушка ростом шесть футов без каблуков, судя по всему, от силы год-другой назад окончившая колледж, она не настаивала на том, чтобы ее называли «администратором», «помощницей» или «менеджером». У нее были приятно-округлые щеки, карамельные веснушки, ничуть не скрытые тональным кремом; уши – без проколов, что Джейкоб нашел слегка экзотичным. Она старалась сохранять невозмутимое выражение лица, но продолжала бросать на него косые взгляды, будто уже знала, как будет развиваться спектакль, но все еще получала от зрелища удовольствие. Ее губы тронула чувственная, уж слишком интимного характера улыбка, и Джейкоб мигом смекнул, что Вейкли спит с ней.

      Лиза переложила свой блокнот на колени – все страницы были покрыты завитками, смахивающими на записи на незнакомом языке, – и скрестила ноги с хорошо развитыми мышцами; такими только дерьмо из хулиганья выбивать. Склонила голову, наблюдая, как Вейкли ударяется в новые нервические трепыхания, на сей раз – почти что в ритме сальсы.

      – Не думал, что ими еще пользуются, – заметил Джейкоб.

      – Чем? – уточнила Лиза.

      – Ручками и блокнотами. Ну, чтобы стенографировать.

      – Я не особо продвинутая пользовательница компьютера.

      – Я тоже.

      – По правде сказать, ненавижу компьютеры.

      – Я тоже.

      – Ты,