Пепел Нетесаного трона. На руинах империи. Брайан Стейвли

дело нескольких движений. Для купца с товаром того меньше – многодневный путь, считай, окончен. И для солдата в конце длинного перехода шаг-другой не стоит упоминания. А вот для кеттрал они, как и пара ударов сердца, иногда решают все. По одну сторону этих нескольких шагов – свобода, и даже победа. По другую – мерзкая кровавая смерть.

      Талал остался по ту сторону.

      По глазам было видно, что он все понял, но не промедлил: всем телом подавшись вперед, скинул Квору с плеча и, содрогнувшись от усилия, метнул ее в проем. Талал был силен, сильнее Гвенны, но не настолько. В бросок, вынесший женщину за дверь, он, кроме мощи смертного тела, вложил и таинственную силу своего колодца, глубоко почерпнув из него ради спасительного броска.

      Квора – тело вялое, как тряпка, глаза закачены под лоб – свалилась перед ними, и в тот же миг стена со стоном сложилась, рассыпала в ночь искры и рухнула.

      У Гвенны в горле стояла горькая желчь. Ей почудилось, что сейчас и она свалится, только падать было не время.

      Она совладала с собой, метнулась к Кворе, забросила ее себе на плечи.

      – Давай в обход, зайдем с севера.

      Говоря, она смотрела, как с северного конца Бань высыпают на улицу мятежники – десятки, сотни. С юга была та же картина. Когда загорелся зал, все бросились к самым очевидным выходам.

      – Если зайти с того края… – снова заговорила Гвенна, но добраться туда в обход плотной толпы было невозможно.

      Позади, к северу от нее, раздался крик, и почти тотчас же в мостовую у ее ног ударил арбалетный болт.

      – Надо уходить, – проговорила Анник.

      В ее голосе не было сожаления, вообще не было чувства.

      – Я иду обратно, – ответила Гвенна. – Ты выноси Квору, а я вернусь.

      Враг был в смятении, еще не опомнился от паники. Если скрыться от арбалетчиков, сквозь толпу она проскользнет незамеченной, войдет внутрь…

      – Гвенна Шарп. – Голубые глаза лучницы горели огнем. – Ты не имеешь права.

      Гвенна уставилась на нее. Анник никогда не говорила таким тоном.

      – Отбить друга?

      – Погибнуть, не закончив дела.

      – Я не погибать возвращаюсь.

      – Именно погибать. Ты не выдержала удара и хочешь разом со всем покончить.

      У Гвенны отвисла челюсть. Она искала слов, чтобы возразить, но нашла только одно:

      – Талал…

      – Он солдат. Ты тоже. Выбор трудный, выбирать обязана ты.

      В горле у Гвенны засела острая кость. Что угодно, только не это. Лучше уж клинок в глаз. Меч в живот. Однако в присяге кеттрал ни слова не говорилось о том, что будет легко. Она так скрипнула зубами, что показалось, сейчас раскрошатся; поправила Квору на плечах и, отвернувшись от боя, от огня, от друзей – мертвого и обреченного, – бросилась бежать в ночь.

      2

      На то, чтобы выкрасть лодку и ускользнуть из Домбанга, ушла почти вся ночь. И каждую минуту этой ночи Гвенна разрывалась надвое. Половина требовала вернуться, прорубить дорогу сквозь