Опасная девочка миллиардера. Инна Стужева

она, – так и думает, что ты сделала тогда аборт. Точнее даже, что соврала о беременности, лишь бы срубить денег.

      Я молчу.

      Юлька пытается прочитать на моем лице хоть что-то, но это ей не удается. В нерешительности она замолкает.

      – Ну и? – я приподнимаю бровь, – продолжай.

      Юлька мнется несколько секунд, пока, наконец, не открывает рот.

      – Если ты дашь нам шанс, я согласна ничего ему не рассказывать.

      Мне очень плохо сейчас, но я держусь. Юлька не должна даже заподозрить, как меня волнует эта тема.

      Возможно от того, как поведу себя сейчас, будет все зависеть.

      Смотрю на сестру несколько секунд и решаюсь.

      – Он знает, – произношу медленно, но уверенно.

      Когда блефуешь так и нужно все делать. С полной верой в то, что говоришь.

      – Оу, – Юлькины губы вытягиваются от удивления, – как так?

      – Мы работаем вместе над проектом, и я ему все рассказала. Так что… он уже давно осведомлен об этом.

      – Да?

      По лицу вижу, что она не может поверить моим словам.

      – Да.

      – И… что же он?

      – Ничего, – пожимаю плечами.

      – Как так ничего? Как он воспринял?

      – Нормально, но довольно равнодушно. Думаю, он выделит некоторую сумму на ребенка и скроется с горизонта. А может и не выделит. В общем, его мало волнует этот вопрос. Сказал, дети не его тема, и все что с ними связано, ему не сильно надо.

      – Хмм, ну… да. Но ты не расстраивайся, все мужики такие. Может, обсудим это за ужином? Посидим, поболтаем.

      – Юль, извини, но мне пора.

      Отворачиваюсь от сестры и несусь к подъезду. Быстро открываю дверь и влетаю в просторный холл.

      Не знаю, как у меня хватило сил наговорить все это, но надеюсь, Юлька прониклась идеей, что встреча с Бергманом ей ничего не даст.

      – Жень, – тут твоя сестра ломилась, но я ее не пустила, – с порога сообщает Ангелина.

      – Знаю, встретила ее у подъезда. Веруня спит?

      – Да, я все сделала. Покормила и уложила. Так что, спит сладким послеобеденным сном и проспит, по моим прогнозам, еще минут тридцать-сорок. Не волнуйся.

      – Хорошо.

      Скидываю обувь и вместо детской несусь к кухонному окну. Осторожно выглядываю во двор.

      Красная Мазда в этот момент как раз выезжает на проспект.

      – Что она хотела?

      Геля тоже подходит к окну и выглядывает в окно, повторяя за мной.

      – Да фиг ее знает. Помириться. И…

      Я вздыхаю.

      – В общем, Верин отец оказался проездом в городе. Юлька грозилась сообщить ему о том, что у него есть дочь, если не помирюсь с ней. Он ведь не знает.

      – Не может быть!

      Ангелинины глаза округляются. Она отходит к кухонному дивану и плюхается на него.

      – Ты о чем? О том, что он в городе или о том, что Юлька может меня выдать? Если насчет второго, то это более чем вероятно. Мне пришлось сказать ей, что отец все уже давно знает.

      Вдруг чувствую невероятную усталость.

      Ненавижу врать, а сейчас вокруг меня столько недосказанности, что становится дурно.

      Подхожу к кулеру и наливаю стакан