Вольный ветер. Екатерина Неволина

украшают журнал. Вероятно, ты занимаешься в художественной школе. Собираешься стать художником?

      – Я еще не решила…

      Какой сложный вопрос. Вот Ира не сомневалась, что выучится на ветеринара, а я до сих пор не могла определиться.

      – У тебя еще будет время это понять. А пока станешь отвечать за художественную часть, но все-таки я бы попросила тебя написать небольшое эссе.

      Мне было неловко отказываться. Эссе получилось коротким и сумбурным. В школе за такое сочинение меня бы не похвалили.

      «Я плохо умею ездить на лошадях. У моей подруги Иры есть конь Лютик, о котором она заботится. Он старый и иногда болеет, мне его ужасно жалко. Раньше он работал в прокате. Это тяжело. Мне вообще жалко лошадей. Они или стоят в конюшне, или пасутся в загоне, или на них катаются, заставляют делать то, чего они не хотят.

      Эти животные очень красивые. Когда лошадь скачет, она будто летит. У них выразительные глаза, как у людей, но лучше. И всегда печальные.

      Здесь есть хорошая лошадь Шуша. Ей со мной трудно, и мне ее тоже жалко».

      Не представляю, что написали другие, – Елена Викторовна говорила с каждым отдельно и для всех находила доброе слово. Даже для меня. Сказала, что, несмотря на простую форму, я была искренней и она мне верит.

      Алину руководитель студии похвалила за фантазию и бойкое перо – любопытное выражение, кстати. Ее заданием стали интервью.

      Студия оказалась не такой уж плохой, а уходила я оттуда с заданием побольше наблюдать за лошадьми и сделать несколько рисунков. Еще Елена Викторовна попросила меня нарисовать какой-нибудь момент, где лошадь выглядела бы не грустной, а счастливой. Я подумала, что попробовать сделать это будет интересно.

      3

      Туманная даль

      Я стояла у огороженного пастбища для лошадей. День медленно клонился к вечеру, дул прохладный ветер, долетавший с моря, по крайней мере, я ощущала нотку пряной морской свежести.

      Я смотрела на выгон и никак не могла отвести взгляд – это же так красиво: ярко-зеленая трава, темное предвечернее небо и лошади, лошади, лошади… Гнедые, вороные и белая… А на горизонте – горы…

      Видишь эту картинку и кажется, будто очутился в другом времени и нет пыльных, стоящих в вечных пробках городов с судорожным чахоточным ритмом, нет вечной гонки и забот, а есть только что-то древнее, настоящее, вечное. Многие смеются, что девочки любят лошадок, но ведь они – часть того прекрасного, возможно, идеального мира, в котором, наверное, хотели бы очутиться многие.

      Лошади как драконы или единороги, но существуют на самом деле, и поэтому сердце начинает биться часто-часто. Если бы можно было поймать это мгновение и навсегда оставить его с собой, чтобы в трудные дни понемногу вдыхать его аромат, пить по глотку, как вересковый мед из легенды!..[7]

      Если бы можно было возвращаться сюда снова и снова… Такой возможности нет, однако у меня есть свои секреты.

      Я села на траву и быстро, словно боясь опоздать, упустить что-то важное, достала альбом с тонированной

7

Речь идет о балладе «Вересковый мед» шотландского поэта и писателя Роберта Льюиса Стивенсона (1850–1894).