Вниз по волшебной реке. Эдуард Успенский

проболтаешься!

      – Теперь говори! – приказал писарь зеркалу.

      – Так вот, – говорит парень, – царь наш собирается нас покинуть. Устал, говорит. Надоело, говорит, царствовать. В деревню хочет уехать.

      – Как же так?! – встрепенулся писарь. – А я?

      Он упал перед царём на колени:

      – Не губи, царь-батюшка! Какое же это царство без царя! Чьи же я мысли буду записывать?

      – Что же, без меня и мыслей не будет? – удивился Макар.

      – Какие же это мысли, – закричал Чумичка, – если они не царские?!

      – Ничего, ничего! Всё хорошо будет. Тут и бояре есть, и Василиса Премудрая, – успокоил его Макар. – А моё слово твёрдое – уеду я. К бабушке. Загорать буду, как все люди. Сено косить. Лещей стану ловить на удочку. Вопросы есть?

      – Есть! Есть! – закричал боярин Морозов. – А ловить-то на что будешь?

      – Как – на что? На червяка!

      – Прошу слова! Прошу слова! – потребовал Морозов. Он выбрался вперёд и заговорил: – Уважаемые бояре! Лещ – он рыба хитрая. Он на червяка не пойдёт. Его на манную кашу брать надобно!

      И они завели долгий рыболовный разговор.

      Глава 4. Писарь Чумичка

      В это время в избушке у Бабы Яги блюдечко вдруг помутнело и ничего не стало видно.

      – Это почему? – спросил Митя.

      – Змей Горыныч на охоту вылетел, – ответила Баба Яга. – Он теперь весь воздух взбаламутит. До вечера ничего не увидишь. Чтоб ему провалиться, замечательному! Чтоб у него всё полопалось, у самого красивого!

      – Сколько он народу поел – страсть! – добавила Кикимора. – Ох, не нравится он мне, наш хорошенький.

      – А почему же вы его замечательным называете? И хорошеньким? – удивился Митя.

      – А потому, что его ругать нельзя, – объяснила Баба Яга. – Кто его ругать станет, того он съест.

      – И тебя съест, бабушка?

      – Меня-то не съест, – ответила старуха. – Подавится. Но неприятностей не оберёшься!

      – Бабушка, а ваш царь Макар хороший? – спросил Митя.

      – Да ничего, хозяйственный, справедливый. И с Василисой Премудрой советуется.

      – Ну, а она какая, Василиса Премудрая?

      – Спросил тоже! Да она же моя племянница! Она столько вещей придумала – не сосчитать! И сапоги-скороходы! И яблочко – по блюдечку! И ковёр-самолёт!

      – Ей Домовой помогает, – вставила Кикимора, – помощник ейный.

      – Знаешь что, бабушка, а мне у тебя нравится, – сказал Митя Бабе Яге. – Можно, я у тебя здесь поживу немного?

      – Живи хоть всё лето! – отвечала Баба Яга. – Только не лезь куда не надо, вот и всё.

      Незаметно наступил вечер, и блюдечко снова прояснилось. Митя наклонился и стал смотреть. И снова он увидел царский дворец. Позади дворца стояла баня. А из бани шёл пар.

      Царь Макар, весь в мыльной пене, сидел на лавке, а прислужник Гаврила хлестал его веником.

      – Подбавь парку! Подбавь парку-то! – кричало его величество, выплёскивая пену. – Будто не царя моешь! Веничком меня, веничком любезного! У-у-ух!

      Потом царь задумался:

      – Эй, Гаврила, как ты считаешь,