Неочевидные слова. Андрей Коваленко

tion>

      «Привези мне воды из Невы…»

      Привези мне воды из Невы

      В склянке маленькой из антикварного.

      Зачерпни, где гранитные львы

      Дремлют в зыби рассвета янтарного.

      Привези мне той серой воды,

      Что шептала и Блоку, и Гоголю.

      Что свела разводные мосты,

      А самой вечно быть одинокою.

      Скачет где-то в ночи Елисей,

      Чтобы вспыхнула синь под ресницами.

      Вылью воду Невы в Енисей,

      И покроется небо жар-птицами.

      Снег

      Белый-белый снег ложится,

      За плечами прячет след.

      Мне неделями не спится.

      На вопрос ищу ответ.

      Где мой дом и где мой профиль?

      Не подскажет Яндекс мне.

      Что за гнусный Мефистофель

      Корчит рожи в полынье?

      Ухмыльнётся, зарыдает,

      Зарычит и запоет.

      В кости звонкие играет,

      Зная числа наперед.

      Отвернусь. Бреду от края

      В душном мороке. В бреду.

      Он мне в след кричит, икая.

      Мол, иди – потом найду.

      Не найдешь. С тебя довольно.

      Я не твой, и я не свой.

      Ей я отдал добровольно

      Выбор жребия любой.

      Хоть лицо твое до боли

      Схоже в зеркале с моим.

      Не сыграть нам эти роли

      В подлом фарсе – Бом и Бим.

      Я иду, шаги всё тверже.

      Позади всё тише плеск.

      Пусть не стану я моложе,

      Но в глазах всё ярче блеск.

      Я не сгину в буреломе,

      Нож не встречу в кабаке.

      Сердце в радостной истоме.

      Вновь шагаю налегке.

      «Зимою этой нервной и неровной…»

      Зимою этой нервной и неровной

      То гололёд, то оттепель, то стужа.

      Взъерошенной борзою чистокровной

      Год новый рвётся с привязи наружу.

      Летят с загривка ледяные искры.

      В глазах азарт и в лае жадный подвизг.

      Для гончих бег и кровь – всего лишь игры.

      Предчувствует добычу века отпрыск.

      Унять бы эту кутерьму охоты.

      И свору заменить отарой тучной.

      Но Марса лик не сходит с небосвода.

      И значит, ждать не стоит жизни скучной.

      Зимою этой нервной и неровной

      То гололёд, то оттепель, то стужа.

      Взъерошенной борзою чистокровной

      Год новый рвётся с привязи наружу.

      Ветер, Город и Ночь

      Ветер в сумерках ластился к городу,

      Выл и прыгал на задних лапах.

      Теребил тополиную бороду,

      Чуя тёплых котельных запах.

      Город мягко его осаживал.

      Мол, уймись, опрокинешь ратушу.

      Ветер важно вокруг расхаживал.

      Собирал звёздный иней на уши.

      Ночь вошла, половицей скрипнула.

      Непростой, видно, смена выдалась.

      В чайник ложку индийского всыпала.

      Накануне опять не выспалась.

      Город рядом присел тихонечко.

      Приобнял пятернëй за голову.

      – Ты поспи, моя Ночка-Сонечка,

      И засветит луна по-новому.

      Ночь целует щетину рыжую

      Прошлогодней травы и ласково

      Гладит пса, что притих под крышею

      Старой станции, запертой наскоро.

      «Вновь вальсируют снежинки…»

      Вновь вальсируют снежинки,

      За ресницами охотясь.

      И морозные пружинки

      Щиплют щёк небритых роспись.

      Звёзд не видно – в тучах небо.

      И луна не народилась.

      Но ломтём ржаного хлеба

      Греет сердце рёбер стылость.

      Мне бы звёздочку заметить,

      Отче, Душе Свят и Сыне,

      Хоть одну, ведь также светят

      Все они и в Палестине.

      Зыбью тянет с небосвода.

      Как младенец сонный дышит.

      И с восхода до восхода

      Кто-то слушает и слышит.