Космер: Тайная история. Брендон Сандерсон

родине? Ведь он родился в Укурги, а флаг в этой провинции как раз зеленый.

      Гаотона, казалось, растерялся.

      – Неужели принимать во внимание необходимо и столь ничтожную мелочь?

      – Ночи! Конечно же! И еще тысячи и тысячи подобных мелочей. Я могу в некоторых случаях ошибиться, да наверняка ошибусь, однако надеюсь, что это не сильно повлияет на результат. Вероятно, у поддельного императора будет слегка другой характер, и это нормально, ведь все люди день ото дня меняются. Но если я допущу слишком много ошибок, характер уже не будет иметь значения, потому что печать не возьмется. Предполагаю, что, если печать на императоре придется обновлять каждые пятнадцать минут, поддерживать иллюзию станет невозможно.

      – Разумно предполагаешь.

      Шай снова села и, вздохнув, вернулась к отчетам.

      – Ты сказала, что справишься, – проговорил Гаотона.

      – Да, сказала.

      – И ты уже проделывала подобное с собственной душой.

      – Свою душу я знаю досконально, – заявила Шай. – Знаю все события моей жизни, всю подноготную. Доподлинно знаю, что нужно изменить, чтобы добиться требуемого эффекта, но даже собственные клейма сущности сотворить без ошибок было весьма непросто. Теперь же мне предстоит не только проделать подобное для другого человека, но и сами преобразования сотворить значительно более обширные, чем в случае с собственной душой. А на все про все мне отпущено менее ста дней.

      Гаотона кивнул.

      – А теперь скажите, что вы делаете для поддержания иллюзии, будто император находится в добром здравии, – попросила Шай.

      – Мы делаем все необходимое.

      – И все же меня одолевают сомнения. Согласитесь, в обмане я разбираюсь куда лучше большинства из ныне живущих.

      – Думаю, ты удивишься, узнав, насколько и мы тоже поднаторели в области обмана, – возразил Гаотона. – Мы же, в конце-то концов, политики.

      – Ладно, ладно… А еду вы ему посылаете?

      – Разумеется, – ответил Гаотона. – Блюда в императорские покои доставляются трижды в день, на кухню возвращаются пустые тарелки, хотя императора, конечно, тайно кормят отваром. С посторонней помощью он все выпивает, но взгляд его остается пустым, и сам он словно глухонемой.

      – А ночной горшок?

      – Он не в состоянии следить за собой, – ответил Гаотона, поморщившись. – Мы надеваем ему подгузник.

      – Ночи! И никто горшок для виду не выносит? Не находите, что это выглядит подозрительно? Что начнутся перетолки между прислугой и охраной? Такие вещи необходимо учитывать!

      Гаотона покраснел.

      – Прослежу, чтобы горшок выносили. Но, признаться, мне не нравится, что кто-то еще будет входить в покои императора. Ведь тем выше вероятность, что случившееся раскроется.

      – Подберите кого-нибудь, кому полностью доверяете, – посоветовала Шай. – А вообще, предлагаю ввести правило, позволяющее войти к императору, только имея при себе специальную пластинку с вашим личным знаком.