Сиротка для дракона. Боевой факультет. Наталья Шнейдер

смирно, – сказала она, собирая заклинание. Через некоторое время кивнула сама себе и сказала: – Раздевайся.

      – Зачем? – не поняла я. Ни разу не помню, чтобы мне пришлось раздеваться перед целителем.

      – А как я через одежду буду сопоставлять ключицу? – проворчала она.

      Я завозилась с застежкой. Если не пытаться поднять руку, терпимо. Но, едва начав стаскивать одежду с плеч, я зашипела от боли.

      – Давай помогу.

      В три руки получилось ловчее. Снимая нательную сорочку, я вдруг подумала, что сейчас на месте целительницы мог быть Родерик, и от этой мысли меня обдало жаром.

      – Чего краснеешь? – поинтересовалась госпожа Агнес. – Меня твои прелести не интересуют.

      Да я бы со стыда умерла, если бы пришлось раздеваться перед парнем! Интересно, что он наплел коллеге? Нет, пожалуй, мне лучше не знать! Неважно, почему он не стал лечить меня сам, – спасибо ему за это.

      – Потерпи немного.

      Целительница зашла со спины, оттянув мои плечи назад, и начала обматывать их повязкой, перекрещивая ее на спине. Мне тут же стало не до парней и стыда – не заорать бы. Госпожа Агнес усадила меня на кушетку, прощупала ключицу, что-то поправляя – я вскрикнула, – коснулась магией. В плече засвербело, отчаянно захотелось почесаться, но суровый оклик меня остановил. Пришлось ждать, кусая губы, чтобы не разныться.

      – Вот и все, – сказала наконец она. – Повязку я оставлю, просто чтобы ты не решила, будто тебе море по колено. И не советую больше так падать.

      Как будто это от меня зависело! Но вслух я сказала:

      – Спасибо. – И тут же спохватилась. – А мыться как?

      – Как обычно. Она самоочищающаяся, – отмахнулась целительница. – Придешь через неделю, сниму. Если я отлучусь, попросишь Милену или Родерика.

      Щеки снова обожгло. Госпожа Агнес покачала головой:

      – У целителя пола нет. Или, думаешь, к корпусу боевых магов специально приставят женщину, чтобы беречь твою скромность?

      – Я ничего не думаю, – буркнула я, продолжая сгорать от неловкости.

      – Оно и видно, что не думаешь. – Она устроилась за столом и открыла чернильницу. – Подожди немного.

      «Немного» затянулось, кажется, на часы. Целительница покрывала рунами один лист бумаги за другим. Со своего места я не могла разобрать, что она там пишет, а спросить боялась. Вдруг в подробностях излагает, почему я не могу учиться на боевом? Что ж, чем позже я об этом узнаю, тем лучше. Глупо, конечно, но мне хотелось оттянуть свой приговор.

      – Вот. – Она поднялась из-за стола, и я встала вслед за ней. – Это отдашь декану, он передаст кому надо. Пока не снимем повязку, нельзя будет делать некоторые упражнения. Отжимания, подтягивания… впрочем, они знают, – перебила она сама себя.

      – Значит, мне можно учиться? – выдохнула я, ощущая, как внутри распускается ледяной узел. Меня не отчислят!

      По крайней мере сегодня.

      – Противопоказаний не вижу, – пожала она плечами. – Травма неприятная, но обошлось без осложнений. Если не случится ничего непредвиденного,