Любовь без права выбора. Елена Малиновская

была крайней к погосту, примыкающему к западной части Хельона. И увы, у меня и брата были все шансы в ближайшем будущем переселиться по другую сторону кладбищенской ограды.

      Я украдкой шмыгнула носом, в очередной раз запретив себе об этом думать. Сейчас не время себя жалеть. Сейчас я должна думать только о Дирке.

      Пробираться через глубокий снег было настолько тяжело, что я не чувствовала холода, хотя мой полушубок напоминал настоящее решето. Напротив, достаточно скоро я взмокла от пота. Однако стоило мне только остановиться напротив дома виера Гарольда, как мороз тут же напомнил о себе. Предательский ветер мгновенно забрался под одежду, ледяными щупальцами огладил мою разгоряченную кожу, а пальцы ног в промокших валенках заледенели.

      Я поправила на голове платок. Глубоко вздохнула, набираясь решимости.

      В хмурых утренних сумерках дом виера выглядел брошенным. Ни огонька, ни отблеска свечи не мелькало в его окнах. Неужели я опоздала, и Гарольд уже лег отдыхать?

      Стоило мне так подумать, как дверь дома распахнулась, и на высокое крыльцо вышла дородная степенная женщина в меховом полушубке. Она восхищенно ахнула при виде улицы, заваленной снегом, и деловито принялась вытряхивать какой-то половик.

      – Простите, – робко окликнула ее я, оставаясь за кованой оградой. – А господин Гарольд…

      – Позже приходи, девочка, позже! – не дослушав, оборвала меня женщина. – Его еще нет.

      – А когда…

      – Да кто же его знает, – опять не дала мне договорить женщина. Хихикнула. – Гарольд – он такой. Вечно на месте не сидится ему. Может вообще через неделю явиться. Он меня в известность о своих планах не ставит.

      Через неделю! От этих слов женщины я почувствовала, как мое сердце на несколько секунд перестало биться. Это даже не катастрофа, это хуже! Это смертный приговор и для Дирка, и для меня.

      По всей видимости, я слишком сильно переменилась в лице, поскольку женщина вдруг перестала трясти своей тряпкой и внимательно на меня посмотрела.

      – Иди домой, деточка, – уже мягче повторила она. – Замерзнешь так стоять, одежка-то на тебе так себе. Завтра попробуй стукнуться. Авось повезет.

      И ушла, не дожидаясь моего ответа.

      Я глухо застонала и привалилась плечом к створу ворот. Нет, никуда я не уйду. Я не могу ждать до завтра! Дирк умрет уже сегодня, если ему не помочь. Я знаю это, чувствую. Поэтому буду стоять и ждать здесь. Я не могу вернуться домой одна. Пусть я замерзну до смерти, пусть. Я знаю, что у престола богов я встречу брата. Вдвоем нам будет не так страшно стоять, ожидая вердикта и оценки нашего земного пути.

      Через некоторое время опять пошел снег. Я стояла и любовалась тем, как с неба падают огромные пушистые хлопья. Красиво! Жаль, что Дирк не видит этого.

      Холода я уже не чувствовала. Напротив, почему-то с каждой секундой становилось все жарче. А еще очень хотелось спать. Видимо, сказались последние бессонные ночи, когда я со страхом прислушивалась к редкому прерывистому