Архив Тирха. Коготь Кулуфины. Том 2. Хельга Воджик

закрывая дверь. Дары не избавят от ворчания, но сытое брюхо – добрее пустого.

      – А где ваша супруга? – поинтересовался Клыкарь, возвращаясь на кухню.

      – Вместе с детьми на той стороне, – заметив удивление и смущение на лице гостя, Саад посмешил пояснить: – Дома. Второе крыло – для постояльцев. Там и харчевня, и комнаты.

      – Понятно, – облегчённо улыбнулся Грав.

      – Я как закончу тут, тоже наведаюсь к ней, а после и время выводить кулу наступит.

      – Что это за камни? – не удержавшись, Грав подался вперёд, кивая на мерцающие самоцветы. – Не видел раньше таких.

      – Или просто не обращал внимания. Для тех, кто ищет сокровищ, они слишком малы и невзрачны.

      – Теперь обратил, – осклабился Грав. – Расскажите?

      – Слышал о каплях Пламени? – пастух выбрал несколько камней и пододвинул к гостю. – Никто не знает как, но иногда в пустыне можно найти самоцветы, гладкие, словно застывшие слёзы.

      – Что-то типа рубинов Хронографа?

      – Что-то типа, – кивнул Саад. – Но чистый Варме сейчас встречается реже, чем моолонг. Как и целые капли. А вот мелкие осколки… Видишь, в каждом цвет намешан или разбавлен.

      Клыкарь покрутил камушки. Для него они были не более чем блестящими побрякушками, хотя, возможно, чего-то и стояли. Пастух был прав, увидь их Грав – принял бы за безделушки, что в избытке лежали на прилавках у торговцев дешевыми украшениями.

      – Говорят, это камни душ существ, кааргов, способных бродить меж мирами. И если знать верное слово, их можно пробудить.

      Грав словно в холодный омут окунулся. Живо предстала перед глазами элвинг, подносящая к губам украшенный камнями рожок и дыханием поднимающая из песка огромного косматого волка.

      – Но это лишь сказки, – подмигнул пастух и указал на несколько камушков. – Кто-то из них сгодится в часы, кто-то – в амулет от сглаза или талисман любви, но большая часть пойдут на серёжки и колечки. Маленькие помощнички-итари позаботятся о своих хозяевах.

      Саад говорил о камнях, как о живых существах. Неужели он правда верил в то, что внутри этих стекляшек прячутся души иномирных скитальцев?

      – Твоя подруга как к этому? – спросил пастух, прервав размышления Грава. – Какие любимые?

      Клыкарь, застигнутый врасплох, пожал плечами:

      – Да она вроде только поесть любит.

      Саад усмехнулся.

      – Но зато часто и много, – зачем-то добавил Грав.

      – У неё на браслете камень из тех, которые во всём Тиарах не найти, заколка и кафф из лунной стали, а дракон на кинжале сверкает рубиновыми глазами.

      Грав напрягся – уж слишком точно подметил всё Саад.

      – Да и ты, я смотрю, не чёрствый рогалик в кармане на память таскаешь, а зверя северного с изумрудами, – пастух усмехнулся. – Так что камень и металл лучше всего запечатывают воспоминание, – он прищурился. – Хорошее или плохое, – и бросив взгляд на столешницу, добавил: – Доброе дерево тоже сгодится.

      – Или