Вавилон. Сокрытая история. Ребекка Куанг

шотландское песочное печенье, – объяснила она. – Не ешь все сразу, оно очень питательное. Я редко его пеку, потому что Ричард считает, что сахар портит детей, но ты заслужил.

      – Песочное печенье, – повторил Робин. – Потому что рассыпается, как песок?

      Они постоянно играли в эту игру, начиная с того спора о банноке.

      – Именно. Жир размягчает тесто.

      Робин проглотил сладкий жирный комок и запил его молоком.

      – Я буду скучать по вашим этимологическим урокам, миссис Пайпер.

      К его удивлению, ее глаза покраснели, а голос стал хриплым.

      – Напиши, если тебе понадобятся гостинцы, – сказала она. – Я плохо знаю, что происходит в этих колледжах, но еда там просто ужасна.

      Глава 3

      Но этого не будет никогда:

      Нам остается город лишь один,

      Построенный не для алкавших злата,

      Не для прожорливых империи волков.

Клайв Стейплз Льюис. Оксфорд

      На следующее утро Робин и профессор Ловелл взяли кеб к станции в центре Лондона, где пересели на дилижанс в Оксфорд. Пока они ждали посадки, Робин ради забавы пытался угадать происхождение слова «дилижанс». Diligence – усердие? Странно.

      – Это слово произошло от французского carosse de diligence, то есть «проворный экипаж», – объяснил профессор Ловелл. – А скорость достигается за счет того, что лошадей меняют по пути. Я ненавижу постоялые дворы, поэтому мы будем ехать без остановки примерно десять часов, так что сходи заранее в туалет.

      В дилижансе они ехали с девятью другими пассажирами – обеспеченной семьей из четырех человек и группой сутулых джентльменов в поношенных костюмах с залатанными локтями, Робин решил, что это профессора. Робин втиснулся между профессором Ловеллом и одним из потрепанных джентльменов. Для бесед было еще слишком рано. Пока экипаж трясся по мостовой, пассажиры либо дремали, либо просто пялились в окно.

      До Робина не сразу дошло, что дама напротив глядит не на свое вязание, а на него. Когда он посмотрел ей в лицо, она быстро повернулась к профессору Ловеллу и спросила:

      – Он азиат?

      Профессор Ловелл дернул головой, очнувшись от дремы.

      – Прошу прощения?

      – Я спрашиваю про вашего мальчика, – сказала дама. – Он из Пекина?

      Робин бросил взгляд на профессора Ловелла, и его внезапно разобрало любопытство: что тот ответит?

      Но профессор Ловелл лишь покачал головой.

      – Из Кантона, – отрезал он. – Это южнее.

      – Вот как, – протянула дама, явно разочарованная краткостью ответа.

      Профессор Ловелл снова заснул. Дама снова с обескураживающим любопытством оглядела Робина с ног до головы, а потом занялась детьми. Робин хранил молчание. Внезапно у него защемило в груди, хотя он и не мог понять отчего.

      Дети тоже пялились на него широко открытыми глазами и разинув рты, это было бы забавно, если бы у Робина не возникло ощущения, будто у него отросла еще одна