Новая Зона. Псы преисподней. Игорь Недозор

а папы уже нет? – спросил мальчик.

      Она сначала хотела соврать, но передумала.

      – Да, Лёшенька. Папа умер…

      И вновь залилась слезами.

      Стоявший в дверях немолодой седоголовый медик в забрызганной кровью зеленой робе опустил глаза.

      Примерно два часа назад их мужа и отца привезла «скорая», еще живым.

      По документам – Никонов Александр Николаевич, сорок три года, заместитель бригадира ремонтников ЗАО «Метроколлектор».

      Они, дежурные хирургического отделения Петр Иванович Сергеев и его коллега Константин Пургин, а также операционная сестра Фирюза Бахрамовна Водина (Водина по мужу, канувшему в нети питерскому алкоголику), родом из Бухары, уже собирались вздремнуть.

      Костя, здоровяк лет тридцати и метров двух ростом, недавно попавший к ним сокращенный с флота военврач, как раз закончил травить очередную морскую байку, а Сергеев лениво обдумывал, где найти еще и подработку.

      И тут позвонили из приемного и сообщили, что дежурная больница забита, и теперь «скорая» привезла к ним очередного пациента.

      Мысленно кроя матом оптимизаторов здравоохранения, коллег, направивших к ним нового больного, и вообще весь свет, Петр Иванович, однако, напялил свежую робу, сполоснул слипавшиеся глаза водой и двинулся вместе с коллегами в приемное отделение.

      Но при виде «клиента» всю сонливость как рукой сняло.

      Мужичку на вид было лет эдак за сорок, и он находился в глубокой коме. Рядом скукожилась заплаканная низенькая женщина с белоголовым мальчишкой. Явно жена и сын, кто ж еще? Да, вид больной, прямо скажем, имел устрашающий. Весь в крови и грязи, кожа уже синеватого оттенка. Правая рука почти до локтя оторвана, причем, судя по виду раны, ее кто-то долго и вдумчиво грыз. На культю наскоро наложен эластичный жгут из автоаптечки. Наверное, менты… в смысле – полицейские, уж больно неумело наложено. А вот на голове…

      Да, сказали бы ему, что с таким еще можно жить, ни за что не поверил бы. В черепе зияла жуткая скальпированная рана, да какая! Кожа висит лохмотьями, скальп снят и надвинут на лицо. Но мало этого, череп пробит, и в дыру виден пульсирующий мозг. И – вот диво – на костяном своде четко виднелись следы больших острых зубов. «Ну и дела, – подумалось Петру Ивановичу. – Он что, в зоопарк спьяну залез, в клетку ко льву или в бассейн с крокодилами? Или это пес бойцовский какой, типа ротвейлера, его отделал?»

      Так-так, кровь уже не течет. Давления нет. Но странное дело – пульсация сонной артерии отчетливая.

      Да уж, при таких-то ранах – странно, что вообще жив! Что-то невероятное… Ладно, нет времени!

      – Быстро в операционную! – скомандовал Сергеев.

      До операции выдалось еще пять минут переговорить с родственниками.

      – Что с ним? – бросил он. – Что случилось?

      – Медведь его загрыз! – всхлипнула женщина.

      – Да откуда медведь-то! – изумился Сергеев. – В Питере?

      – За городом…

      – У нас тут в лесах и зайцев-то не вдруг отыщешь!

      – Так патрульные