Время тлеть и время цвести. Том первый. Галина Тер-Микаэлян

оттолкнув ее руку с платком, брат посмотрел на нее взглядом полным невыразимой боли.

      – Она так хочет ребенка – своего ребенка! Для чего ей проблемы со мной, если она всегда может найти себе другого мужа? Молодого – ведь она так прекрасна, а я намного ее старше. Бог мой, что же это, почему, Вика, сестра, почему? Когда-то я обещал продать душу дьяволу, если она станет моей, а теперь вот…

      – Давай, подумаем вместе. Сигалевич что-то говорила про донорскую сперму…

      Вновь отвергнув подаваемый ему сестрой платок, Андрей Пантелеймонович в отчаянии закричал:

      – Я не вынесу, если моя жена будет носить чужое семя, пойми! Но и без Инги мне не жить. Я в капкане, сестра, в капкане! Для меня все кончено.

      – Подожди, Андрюша, если так, то… зачем вообще Инге об этом знать?

      Он безнадежно покачал головой.

      – Она ждет ответа от Ревекки.

      – Твоя еврейка теперь оскорблена в своих лучших чувствах и не станет с ней говорить, а мы… мы скажем, что Сигалевич прописала лечение, но пока нужно предохраняться от беременности. Пусть лечится – принимает витамины, физиотерапию там или еще что-то. Сам придумай, ты врач. Пройдет год, два, три – Инге, может, все это лечение надоест, она сама расхочет иметь детей.

      – Вряд ли. И если вдруг она узнает про обман…

      – Да откуда же? После сегодняшнего Сигалевич иметь дело с нашей семьей не захочет, вашего главврача Баженова она без твоего согласия ставить в известность не имеет права – ведь ее метод пока на уровне эксперимента и официально не используется. Видишь, когда я намекнула ей на фальсификацию, она сразу надулась и поджала хвост. Не волнуйся, Андрюша, братик, Инга ничего не узнает.

      В последний раз судорожно вздохнув, Воскобейников немного успокоился и, подумав, решил, что сестра, наверное, права. Он взял платок, который Виктория продолжала ему совать, вытер лицо и поднялся.

      – Хорошо, сделаем пока так, а дальше будет видно. Ладно, пошли домой, а то я уже, честно говоря, утомился от твоей болтовни.

      Глава третья

      Жителям первого подъезда одного из пятиэтажных домов на улице Первомайской было нескучно. Они с интересом прислушивались к оглушительным крикам, несущимся с лестничной клетки, и любопытная пенсионерка Евдокия Николаевна уже в десятый раз подходила к своему почтовому ящику – для того, якобы, чтобы взять газету. В действительности же она боковым зрением наблюдала за тем, что творилось у квартиры номер пять, и, вернувшись к сидевшим на лавочке приятельницам, заговорщически сообщала:

      – Все стучит – как только дверь еще не выломала!

      – Нынче Витька пораньше с работы вернется, – сказала другая соседка, взглянув на часы, – сегодня Лешке день рождения справляют, Нина с утра печет. Витька-то ее быстро выпроводит.

      Крики на какое-то время стихли, а потом внезапный пронзительный вопль огласил весь дом. Евдокия Николаевна вскочила – достаточно резво, если учесть мучивший ее в последнее время радикулит, – и поплелась в подъезд уточнить ситуацию,