Стойкий деревянный солдатик. Константин Томилов

щений, яви Себя! Восстань, Судия земли, воздай возмездие гордым. Доколе, Господи, нечестивые, доколе нечестивые торжествовать будут? Они изрыгают дерзкие речи; величаются все делающие беззаконие; попирают народ Твой, Господи, угнетают наследие Твое; вдову и пришельца убивают, и сирот умерщвляют и говорят: «не увидит Господь, и не узнает Бог Иаковлев». Образумьтесь, бессмысленные люди! когда вы будете умны, невежды? Насадивший ухо не услышит ли? и образовавший глаз не увидит ли? Вразумляющий народы неужели не обличит, – Тот, Кто учит человека разумению? Господь знает мысли человеческие, что они суетны. Блажен человек, которого вразумляешь Ты, Господи, и наставляешь законом Твоим, чтобы дать ему покой в бедственные дни, доколе нечестивому выроется яма! Ибо не отринет Господь народа Своего и не оставит наследия Своего. Ибо суд возвратится к правде, и за ним последуют все правые сердцем. Кто восстанет за меня против злодеев? кто станет за меня против делающих беззаконие? Если бы не Господь был мне помощником, вскоре вселилась бы душа моя в страну молчания. Когда я говорил: «колеблется нога моя», – милость Твоя, Господи, поддерживала меня. При умножении скорбей моих в сердце моем, утешения Твои услаждают душу мою. Станет ли близ Тебя седалище губителей, умышляющих насилие вопреки закону? Толпою устремляются они на душу праведника и осуждают кровь неповинную. Но Господь – защита моя, и Бог мой – твердыня убежища моего, и обратит на них беззаконие их, и злодейством их истребит их, истребит их Господь Бог наш."(Пс.93:1-23)

      – Ох, ёлки-палки! Господи, прости! – металась по маленькой сцене полуосвещённого камерного зала кругленькая седая старушка в бордовой униформе концертного администратора.

      – Что делать? Что делать? – теребила она за пятнисто серый рукав невозмутимо внимающего ей старенького приземистого мужичка, – Яков Натанович вот-вот придёт, а инструмент ещё не на сцене!

      – Как это не на сцене? – со смешком возразил ей повидавший всякое ночной сторож, – вот же он! – кивнул в сторону задвинутого за кулисы старенького "Стенвэя".

      – Ага! – как боец в атаку вскинулась старушка, – Иван Сергеевич! Ну уж Вам ли не знать где уже сейчас должен стоять инструмент?!

      – Ну-ну-ну, – успокаивающе замахал на неё руками сторож, – не переживайте Вы так, Капитолина Исааковна! Вот народ соберётся, попросим кого-нибудь подсобить, и вместе и дружно…

      – Да кто соберётся то! – топнула от досады ногой об обшарпанный дощатый пол бессменная администраторша, – Яков Натанович всего на один день к нам! Концерт только для СВОИХ! Значит придёт кто?! – спросила и ответила сама себе, – старые пердуны дряхлые-предряхлые…

      – Воля Ваша, Капитолина Исааковна, но один…, да и вместе с Вами эту тяжесть…

      – Надо найти кого-то! – решительно обрубила "прения" старушка.

      – Да кого вы сейчас здесь найдёте? – рассмеялся в ответ сторож, – шестого января в полвосьмого вечера!

      – Да ну Вас! – махнула на него рукой Капитолина Исааковна пристально вглядываясь в полумрак зрительного зала, – мужчина! А как вы здесь оказались?

      – Так внизу открыто, не заперто, – чистым юношеским голосом ответил ей худой измождённый "бомж" лет сорока.

      – Это я наверное забыл запереть, – виновато пожал плечами Иван Сергеевич, – доставая связку ключей из кармана куртки, – и это Вы, Капитолина Исааковна, виноваты, – заворчал, на что-то стремительно обдумывающую, администраторшу, – заговорили меня прям с ходу, прям от порога. Молодой человек! – обратился к стоящему у задней стены зала бедно одетому мужчине, – давайте НА ВЫХОД! А я Вас провожу…

      – Нет! – категорически возразила ему старушка, – мужчина! Мужчина! Подойдите сюда! Будьте так любезны!

      – Вроде крепкий так-то парень, хоть и худой, – зарассуждала сама с собой Капитолина Исааковна разглядывая легко взбежавшего на сцену бородатого, длинноволосого "бомжа", – Вы наверное из тех, которые здесь у Собора МИЛОСТЫНЮ собирают? Погреться наверное зашли?

      – Ну да…, вроде как…, – кротко потупился, опустил голову с гладко зачёсанными, собранными на затылке в пучок волосами, нежданный гость.

      – Ну вот и хорошо! Вот и замечательно! – обрадованно затараторила старушка, – втроём мы его уже сможем, с грехом пополам…

      – Да! Конечно! – обрадованно согласился "помощник" и быстро зашагал к "мирно пылящемуся" инструменту.

      Как-то знакомо взявшись за самое трудное, тяжёлое место, поправляя пыхтящих с боков старичка и старушку("вы только "рулите", а я остальное я сам"), практически в одиночку выкатил рояль на середину сцены.

      – Ой! Ну красота! Ну красота! – радостно "закудахтала" Капитолина Исааковна "нарезая" круги вокруг величественно "воцарившегося" Steinway & Sons, белоснежным платком смахивая пылинки и протирая пятнышки "посмевшие, дерзнувшие" возникнуть на поверхности Космической Чистоты.

      – Сколько я Вам должна? – засунув платок в карман и вытянув оттуда же потрёпанный кошелёчек обратилась к с улыбкой наблюдающей за ней человеку.

      – Нисколько. Во Славу Божью! – рассмеялся в ответ "проситель милостыни".

      – Да