Курсант. Назад в СССР 9. Рафаэль Дамиров

а вы вон какой молодец.

      Горохов сзади кашлянул.

      Мужичок обернулся и протянул уже ему руку:

      – Начальник уголовного розыска Вася Жмых. То есть, Василий Николаевич. Ага, а вы кто будете?

      – Горохов Никита Егорович, – шеф с кислой миной ответил на рукопожатие, он был явно недоволен, что Катков теперь выглядел в габаритах солиднее, и его приняли за старшего.

      – Ох, ядрён пистон! Простите, Никита Егорович, обознался. Я думал, вы моложе выглядите. А вам на пенсию уже, наверное, скоро можно уйти? Да?

      Горохов стиснул руку Васи, тот ойкнул, а шеф пробормотал:

      – Пенсия подождет, ведите к машине.

      – Да конечно, – начрозыска скакал вокруг нас, как мячик для пинг-понга. – Нам туда. Вот, я еще не со всеми поприветствовался. А это, значица, как я понимаю, Андрей Григорьевич Петров?

      Вася протянул руку Федору, который, на мою досаду (в пиджаке, по крайней мере) тоже выглядел посолиднее меня. Ему уже тридцатка, и морду лица отъел по возрасту. А я в свои двадцать пять хоть и выглядел старше, но лишних телесов на бока не нарастил, и фигурой пока оставался моложав и ясен.

      – Я Федя, – хохотнул Погодин, – а Андрей Григорьевич вон стоит, с двумя сумками.

      – Да что ж такое-то сегодня, – хлопнул себя по широкому лбу Вася и протянул мне руку. – Наслышан, Андрей Григорьевич, как вы Холодильщика поймали. Говорят, вы ему руку отрезали? В схватке? Сильно…

      – Это был не Холодильщик, а Зеленоярский Потрошитель. Студент Берг. И он вообще-то сам себе кисть отсек.

      – А Холодильщику вы что отрезали?

      – Ничего не успел, – усмехнулся я.

      – Жаль… А вы, я так понимаю, Светлана Валерьевна? – Вася повернулся к Свете. – Ну вас-то трудно с кем-то спутать в таком суровом коллективе. То есть, мужском. Я вас так и представлял себе. Высокая, красивая, настоящий криминалист.

      – Я психолог, а криминалист у нас Алексей.

      – А, ну да, точно… – Жмых снова хлопнул себя по лбу. – Кривая кочерыжка! Все напутал. Вы уж простите, товарищи, но теперь я вас запомнил. На всю жизнь, как кота своего. Прошу в машину, товарищи.

      Мы подошли к новехонькой белоснежной двадцать четвертой «Волге». Горохов уже потянул руку, чтобы открыть дверь.

      – Нет, товарищи, не эта машина, – замотал головой Вася.

      Он ткнул пальцем на стоящий рядом 412-й «Москвич» несерьезного пюрешного цвета с пожамканными, как стиральная доска, боками.

      – Вот моя ласточка. Прошу!

      – Вася… Николаевич, – Горохов все больше и больше напоминал грозовую тучу. – И как, по-твоему, мы должны в ней уместиться? Нас пятеро.

      – Ох, точно, – Вася уже занес руку, чтобы хлопнуть себя по лбу, но почему-то передумал, да и лоб уже был изрядно красный. – Я почему-то посчитал, что вас четверо приедет. Оперативник, психолог, криминалист и следователь. Получается, я Федора не посчитал. Ага, точно! Скажите, а зачем вам Федор? Он вообще кто? Кинолог, наверное? Но собаки-то нет с вами.

      – Жмых! – туча разразилась громом. – Отставить болтовню! Немедленно организуйте нашу доставку до гостиницы.

      – Слушаюсь,